Иванов Вячеслав: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "NICHT". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 31. Размер: 60кб.

Часть текста: чем правовая или магическая связанность, награда или принуждение, исходящие от богов. Привступает новый элемент, как зародышевый зачаток того, к чему позднейшая созерцательность стремится под именем «unio mystica» — мистическое единство. Отныне богословской рефлексии дана возможность истолковывать слово «religio» в более духовном смысле, выводя его из слова «religare», соединять. Религия становится более интимной, когда человек научается говорить «Ты» тому, присутствие чего он ощутил в своей собственной груди — будь то как внезапное посещение, будь то как то постоянное пребывание, которое его древнейший предок с священным трепетом почитал в царе и провидце. Что же собственно случается с человеком, одержимым божеством, при благоприятном течении описанного испытания, т. е. в случае, когда «энтузиастический пафос», как это переживание называется по-гречески, завершается гармоническим аккордом «катартического» исцеления? II ANIMA КАК МЭНАДА Поскольку можно серьезно говорить о противоположности между Animus и Anima — как...

Входимость: 11. Размер: 22кб.

Часть текста: поэтов. Он у нас оригинален — ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко». Пушкин хвалит гармонию его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения; в роде элегии, полагает он, Боратынский первенствует среди русских поэтов. Пушкин подчеркивает метафизический элемент его лиризма, сравнивает его с размышляющим о тайне смерти Гамлетом. Сам Боратынский с благородной скромностью, свойственной замкнутым в себе душам, в которых она скрывает затаенную гордость, не приписывал своей меланхолической музе пышную красоту, но признавал, что она может привлекать «лица необщим выраженьем». Элегический тон преобладал в поэзии в те годы; но в сумрачных размышлениях Боратынского нет ничего сентиментального. Свое чувство отрешенности он укрыл доспехами стоического равнодушия. Свой открытый агностицизм он облекает в мужественно-суровое, горестно-величавое спокойствие. Ярче всего выявляется его подлинный стиль в стихах монументальных и лапидарных. Стремление уязвленного сердца созерцать все преходящее sub specie aeternitatis дает самым сокровенным признаниям глубокие отзвуки, таинственную, чуть ли не пророческую значительность. Смотря на грядущую эпоху, все более и более алчно занятую лишь «насущным и полезным», он вызывает образ «последнего поэта», последнего доверенного природы, сердце которой «закрылось» человеку с тех пор как он решился «горнилом, весами и мерой» пытать ее естество. Кажется, что дух нашего «Pensieroso» обнимает взором, с высот сверхличной памяти, изъятой из потока времен, все...

Входимость: 4. Размер: 8кб.

Часть текста: Mögest ihn, der in sich selber sich verirrt, Zu dem Gang des Lichts bekehren, Sphärenklang! Wenns den Hochaltar zu kränzen, heilgen Sinns, Ihm gelang mit Traub und Aehren, Sphärenklang, — Nimm das Opfer einer Seele, mag sie sich Auch noch bang des Hörens wehren, Sphärenklang! Deiner tönenden Gesetze Strahlennetz Hält umfangen schon den Hehren, Sphärenklang! Soll er einst als Eingeweihter auferstehn Und den Rang der Schwäne mehren, Sphärenklang, — Lass ihn üben nun im trüben Thal Gesang, Steten Langens, sich zu klären, Sphärenklang! 3 Und wär es kein Trug Und wär ich dein Meister, — Denn meiner Geister Bin Meister genug, — So wollt ich dich machen, Knabe, noch dreister, Die Gluth im wachen Herzen entfachen, Die ein Gott aus Lug Und Nebel schlug, Der Meister im Raube: Dass du hiessest mit Fug Sein Knecht, zu tragen Auf breiten Schultern Zu jüngsten Gelagen Die Labe den Duldern Aus Dionysos’ Lauben, Der schweren Trauben Feuergabe, — Umrankter Knabe! — Die keiner trug. 4 Reime lern ich wieder binden, tanzen lehr ich Assonanzen: Lieder keimen, Sterne blenden, mehren sich in lichtem Glanz. Hast bestanden Feuerproben; allen Läuterns überhoben, Banger Gast aus fernen Landen, will ich spenden dir mein Lob. Nicht als Sänger sollst geschunden, nicht vom Gott verhöhnet werden. Düster Grün, das Priester winden, krönet dich an diesem Herd. Und so komm an meinen Busen, wie in frühen grossen Stunden, Neu bekränzt von Flamm und Rosen, neu umtanzt im Musenbund. 5 Gleich ich doch, wenn auch opfernd, einem Lamme, So ruf ich dich nun wieder, schlanke Flamme! Und willst du in mein Herz noch einmal sehen, Sieh manche schlanke Flamme drin erstehen Und sinken auf dem lodernden Altare, Neu zu erblühn. Dein Antlitz ist’s, das wahre, Das vielgestaltig scheint in...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: единого пафоса 3. Далее, мысль, что трагедия именно чрез возбуждение аффектов приводит зрителя к «очищению», обращает нас к исконной практике катартического врачевания: древнейшее предание о дионисийской телестике, у Гесиода, уже являет нам контраст между правым безумием вакхических оргий и пагубным неистовством отвергших оргии дочерей Пройта 4, причем исцеление достигается посредством энтузиастических плясок (entheoi choreiai). Аристотель имеет в виду религиозную психиатрию патологических состояний корибантиазма и энтузиазма, принципом которой было искусственное усиление экстаза путем возбудительных влияний до степени его гармонического разрешения, - как и сам он, впрочем, говорит о «священных мелодиях, опьяняющих душу» (разумея оргиастическую авлетику), что подверженные экстазам успокаиваются от таковых, как если бы они испытали некое врачевание и очищение 5. Ибо, [214] несомненно, Бернайс 1 прав, поскольку он утверждает, что теория трагического аффекта - теория возбуждения, или «соллицитации». Религиозное происхождение имеет, наконец, и мысль о том, что трагические аффекты, подлежащие очищению, суть именно жалость и страх. Аристотелево «сострадание» (eleos) выросло из оргиастического плача о божественной гибели, разрешением которого была ликующая радость; на принадлежность этого рода «пафоса» к дионисийскому кругу указывает предание об...

Входимость: 2. Размер: 57кб.

Часть текста: осиротевшей, уже не молодой. Она сочувственно слушала его печальные признания. Как-то под вечер привел он к ней двух своих малолетних сыновей: «На колени, дети, просите за нас». Мальчики стали на колени: «Будь нам мамой!» Александра такого предложения никак не ждала, но согласилась. Через год у Ивановых родился сын — Вячеслав. Родился 16/28 февраля 1866 г. в собственном домике родителей, почти на окраине тогдашней Москвы, «насупротив Зоологического Сада». Места эти запечатлелись в памяти Вячеслава в каком-то «волшебном озарении». Отца своего Вячеслав почти не знал. Сперва землемер, потом служащий Контрольной Палаты, человек нелюдимый, упрямый, русский «интеллигент шестидесятых годов», И. Т. Иванов, разумеется, был материалистом и безбожником. Он долго, тяжело болел. Перед смертью обратился к вере «с пламенностью чрезвычайной». Умер он в начале марта 1871 г. Мальчика воспитывала мать. Александра Димитриевна была внучкою сельского...

Входимость: 2. Размер: 7кб.

Часть текста: углублялось мое умственное вчувствование: ведь тому, что казалось будто раньше продуманным, что слова те вновь внушали с нежной настойчивостью, была присуща столь прозрачная очевидность, что услышанное действовало на меня как заново приобретенное реальное познание. „Quod non est debet esse; quod est debet fieri; quod fit erit“ — вот эти слова. („Чего нет, то должно быть; и то, что есть, должно становиться; и становящееся будет“). Согласно своей привычке всё, глубоко волнующее, выражать ритмически, я попытался включить свое сокрытое сокровище в золотое кольцо дистиха: Quod non est, Pater esse iubet fierique creatum, Spem iusso fieri, Spiritus afflat: „eris“. Понимание Хеккером * Красоты как „свойства Бытия“ и усмотренная им связь Красивого с Тайной Троичности заставили меня по-новому задуматься над вышесказанным; всё, что верно относительно бытия, должно быть верным и относительно „pulchrum“. — И я начал различать три рода красоты, а именно, говоря словами Теодора Хеккера — „Красота, этюд“ (Haecker....

Входимость: 2. Размер: 18кб.

Часть текста: хора. Ибо, если в позднейших хоровых дифирамбах, - например, аттических, - мы находим таковое строение, то объясняется оно, очевидно, не традицией Арионова дифирамба, который представляет собою особый вид, развивающийся в трагедию, а равно и не аналогией трагедии, которая, напротив, утрачивает форму кругового хора, - но преданием изначального островного обряда . С другой стороны, Арионов дифирамб существенно различествовал от островного, потому что в основе своей остался хороводным действом прадионисийских козлов, которые дифирамбу как таковому были чужды, и соответственно утратил всякое отношение к быку, для дифирамба столь сущест- [240] венное, что он, как мы выше (стр. 125) видели, прямо отожествляется с Дионисом-быком. Арионов дифирамб уже осуществлял трагедию как Дионисово героическое действо 1, с тем лишь ограничением, что в ней не было иного актера, кроме запевалы: последний еще не окончательно отделился от хора, но все же исполняет уже самостоятельную роль, так что он и хор взаимно реагируют один на другого, хотя поют и движутся в тех же ритмах. Эту предшествующую аттической трагедии форму миметического дифирамба, представляющую собой лирико-драматический диалог между запевалой и хором, некогда Август Бёк обрисовал в общем...

Входимость: 2. Размер: 41кб.

Часть текста: мне удалось сложить из жизни, пусть судят другие, если им видна неконченая стройка из-за неснятых лесов. Отец мой был из нелюдимых, Из одиноких — и невер. Стеля по мхам болот родимых Стальные цепи, землемер (Ту груду звучную, чьи звенья Досель из сумерек забвенья Мерцают мне, чей странный вид Все память смутную дивит), — Схватил он семя злой чахотки, Что в гроб его потом свела. Мать разрешения ждала, — И вышла из туманной лодки На брег земного бытия Изгнанница — душа моя. Но я унаследовал черты душевного склада матери. Она оказала на меня всецело определяющее влияние. Я страстно ее любил и так тесно с нею сдружился, что ее жизнь, не раз пересказанная мне во всех подробностях, стала казаться мне, ребенку, пережитою мною самим. Ей сельский иерей был дедом, Отец же в Кремль ходил — в сенат. Мне на Москве был в детстве ведом Один, другой священник — брат Ее двоюродный. По женской Я линии — Преображенский, И благолепие люблю, И православную кутью. Но сироту за дочь лелеять Взялась немецкая чета: К ним чтицей в дом вступила та. Отрадно было старым сеять Изящных чувств и мыслей сев В мечты одной из русских дев. А девой русскою по праву Назваться мать моя могла: Похожа поступью на паву — Кровь с молоком — она цвела Так женственно-благоуханно, Как сердцу русскому желанно; И косы темные до пят Ей достигали. Говорят Пустое все про «долгий волос»: Разумницей была она И Несмеяной прозвана. К тому ж имела дивный голос: «В театре ждали б вас венки», — Так сетовали знатоки. Немало лет прожило моя мать в благочестиво-чопорном, пиетистически-библейском доме престарелой и бездетной четы фон Кеппенов; хозяин дома, брат известного академика, дерптский теолог, знаток еврейского языка и деятельный член Библейского общества, был в...

Входимость: 1. Размер: 65кб.

Часть текста: «Гимнов к Ночи», «Духовных Песен» и «Генриха фон Офтердингена», но поскольку их знания основывались на старых историко-литературных работах, они по необходимости имели об этом поэте и мыслителе представление узкое и ложное. С тех пор многое изменилось; изучения Новалиса углубились и расширились, слава его возросла, живо почувствовалось внутреннее значение его и для современности. С чувством удовлетворения можно сказать, что русская мысль в понимании и оценке Новалиса была, как и во всех вопросах высших духовных интересов за последнее время, — в авангарде движения. Отмечу недавно вышедшую превосходную работу, столь же содержательно глубокую, сколь живую, известного нашего германиста, петербургского профессора Ф. Брауна о раннем романтизме, во втором и третьем выпусках «Истории западной литературы XIX века», изданной под редакцией Батюшкова. «Новалис — ключ к уразумению немецкого романтизма», — так писал девять лет назад один из лучших знатоков поэта — Е. Spenlé: Novalis. Essai sur l'idéalisme romantique en Allemagne, Paris, 1904. И он прав: «понять Новалиса — значит исчерпывающе понять подлинный немецкий романтизм. С известной точки зрения, все, что было сделано в нем до Новалиса, и все что делалось рядом с ним, может быть понято, как ...

Входимость: 1. Размер: 79кб.

Часть текста: командировках, где и подорвал свое здоровье), вышел в отставку. 1866-1869 - Первые впечатления будущего поэта: красная тряпка на березе («Лель улетел, молоко унес»), когда его отлучали от груди, песня няни, украинки Татьяны «Возле речки, возле моста...» и вой волчьей стаи в Зоологическом саду. Позднее - зрелище самого Зоологического сада, который он ежедневно видел, выглядывая из окна: этот живописный московский уголок со слоном, которого водили по дорожкам «важные люди в парчовых халатах», и носорогом, просовывавшим свой рог из-за прутьев клетки, сохранился в памяти Иванова образом «младенческого рая». У растворенного окна малыш вместе с родителями слушал перезвон московских «сорока сороков» - это воспоминание ассоциировалось у него позднее с переживанием, возникающим при созерцании морского простора. Освободившись от служебных обязанностей И. Т. Иванов использовал образовавшийся у него непривычный досуг для усиленного чтения «вольнодумных книг» - материалистических и атеистических трудов Ф. Бюхнера, Я. Молешотта, Д. Штрауса и Ч. Дарвина, неожиданно превратившись в убежденного нигилиста. Между ним и его ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "NICHT"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "NICHT"