ЛУННЫЕ РОЗЫ
Ach, die Erde kühlt die Liebe nicht!
Goethe, die Braut von Korinth. *
Из оков одинокой разлуки,
На крылах упоительных сна,
К ней влекут его тайные звуки,
К ней влечет золотая луна:
Все вперед, в бездыханные сени
Лунным сном отягченных древес;
Все вперед, где пугливые тени
Затаил околдованный лес.
Там она, на печальной поляне,
Ждет его над могилой, одна,
Сидючи недвижимо в тумане, —
Как туман, холодна и бледна.
И любви неисполненной пени
Поднялись в безнадежной груди:
«О, зачем мы бесплотные тени?»
— «Милый друг! погоди, погоди!»
И сплелись над пустынной могилой,
—
И, четой отделясь легкокрылой,
Понеслись к усыпленным лесам:
Все вперед, где сквозит затаенный
Лунный луч меж недвижных ветвей;
Все вперед, где гостит упоенный,
Где поет неживой соловей;
Где горят главы змей изумрудных;
Где зажгли пир огней светляки;
Где в лугах, полных чар непробудных,
Лунный мед пьют из роз мотыльки;
Где, лиясь в очарованной лени,
Спят ключи на скалистой груди...
«О, зачем мы бесплотные тени?»
— «Милый друг, погоди! погоди!»
И на брег устремились отлогий,
Где почить набегает волна,
И парят осребренной дорогой
Все вперед, где струится луна, —
Все вперед, упоенные блеском,
К островов голубым берегам,
̀ подъемлются с плеском
И поют, и ползут к их ногам.
И уже в колыбели зыбучей
Спят луга бледноликих лилей,
И, в луне выплывая текучей,
Тают вновь облака лебедей;
И, из волн возникая, ступени
И блестят, и манят впереди...
«О, зачем мы бесплотные тени?»
— «Милый друг, погоди! погоди!»
И скользит, и на теплые плиты,
Отягчась, наступает нога;
И чету, мглой лазурной повиты,
Лунных роз окружают снега.
И ведут безъисходные кущи
Все вперед, в светозарный свой храм, —
Все вперед, где волнуется гуще
Душной мглы голубой фимиам.
Стан обвив кипарисов дремучих,
Лунных чар сребродымный очаг
Сети роз осеняют ползучих
Меж огней и томящих курений
Ложе нег, что̀ зовет посреди...
«О, зачем мы бесплотные тени?»
— «Милый друг, погоди! погоди!»
Она ветвь бледной розы срывает:
— «Друг, тебе дар любви, дар тоски!»
Страстный яд он лобзаньем впивает —
Жизнь из уст пьют, зардев, лепестки.
И из роз, алой жизнью налитых,
Жадно пьет она жаркую кровь:
Знойный луч заиграл на ланитах,
Месяц стал над шатром Гименея;
Рдеет роз осенительный снег;
Ярый змий лижет одр, пламенея,
И хранит исступленный ночлег.
Веет хлад... веет мрак... веет мир...
И зарей безмятежности бледной
Занялся предрассветный эфир.
«Ах! и земля не остужает любви!» Гете.