Часть текста: Единственной сопрестольницей Диониса у фракийцев, по свидетельству Геродота, была Артемида; преимущественно перед другими богинями сочетается она с ним и в эллинстве. Фракийская дева-охотница и хищница Гарпалика (Harpalyke), которую отец Гарпалик (т. е. «хищный волк», Ликург) вспоил молоком кобылиц и диких зверей, пойманная в сети - черта артемисийская! - земледелами и пастухами и ими убитая по убиении ее отца, а потом прославляемая на своем кургане амазонки кровавыми обрядовыми поединками и знаменуемая тотемом козы, - представляет собою страстную героическую ипостась древнейшей Артемиды, как ее отец - пра-Диониса Арея. Та же, по-видимому, Гарпалика, у эллинов дочь Климена и невеста Аластора, мстит отцу за кровосмесительную к ней страсть предложением в снедь плоти убитого ею младшего брата. Оба фракийские оргиастические божества, объединяемые в обрядовой символике общим атрибутом двойной секиры 1, кажутся силами, ищущими одна другую и вместе взаимно противоборствующими: в них воплощается половая полярность древнейшего оргиазма. Икарийское обрядовое предание, с его контаминацией оргиастических элементов Дионисова культа и Артемидина (к которому относятся и тип Эригоны, и обряд эоры), знаменательно обнаруживает эту культовую слиянность, запечатленную стародавним обменом человеческих жертв. Если в икарийском мифе Дионис губит служительниц Артемиды, противящихся, как кажется, его дару 2, то Ариадну, отдавшуюся Дионису, умерщвляет Артемида3; дионисийский Актеон растерзан ее собаками, и ею затравлена тевмесская лисица 4: так преследует дикая богиня прадионисийской [98] эпохи своего древнего сопрестольника. Новоявленный в Ахайе Дионис-Эсимнет отменяет человеческие жертвы Артемиде Трикларии: это возможно лишь при условии общения в жертвах. По-видимому, из двух ведомых на заклание, которых встречает Эврипил, выходя на берег с ковчегом нового Диониса, юноша предназначался в дар Артемиде, дева - пра-Дионису тех мест 1. Бичевания эфебов в Спарте в...

Входимость: 4. Размер: 11кб.

Часть текста: как откровение о живой воде, о животворящей огневой небесной влаге. Плутарх говорит, что эллины считают Диониса владыкой и перводателем не вина только, но и всего влажного естества, и, в подтверждение своих слов, ссылается на молитвенное воззвание Пиндара: Рост древес плодовитых умножь, Бог Дионис, обильный бог, Ясной осени радость! 2 Ферекиду приписывали изъяснение Дионисова божества как «текущего из Зевсова лона в Нису» (ek Dios es Nysan rheonta), [92] т. е. в земную растительность 1. Дионис в этом смысле «Нисейский бог» по преимуществу, что слышалось грекам уже в звуке его имени, как бы говорившего им: «сын отчий, небесная влага»2. Небесная влага живительного и изначала оплодотворившего Землю дождя и влага вина, веселящего сердце человека, есть, в своем религиозно-метафизическом принципе, вода живая, амброзия, amrta индусов. «Жертвы приносятся Дионису-Одождителю (Hyes), когда одождяет бог землю» 3. Эпитет Hyes истолковывается то как «сын» (hyios) по созвучию, то правильно - как «одождитель», но с домыслом: «ибо амброзией одождил его Зевс» 4. В месяце Ленеоне справлялся Дионису праздник, именовавшийся «Амброзия» 5. Примечательно, однако, в круге этих представлений то, что влажная и амброзийная сила исходит от Диониса именно в его качестве...

3. Иванов В.: Дионис и прадионисийство. Глава II. Дельфийские братья. § 6. Дележ и союз.

Входимость: 4. Размер: 10кб.

Часть текста: мышей, вредящих виноградникам, правились на Родосе, по надписям, в честь Диониса3, по позднейшим сообщениям -в честь Аполлона и Диониса как предполагаемых истребителей 4; так как культ Сминфея связан с мантикой (мышь - zoon mantikötaton) и происхождение его, по-видимому, критское, то закрепление его за Аполлоном в Троаде, чему древнейшим свидетельством служит I песнь Илиады, представляет собою analogon утверждению власти Аполлона как прорицателя в прадионисийских Дельфах. Мусическое соперничество дельфийских братьев составило бы предмет отдельного и обширного исследования; в дополнение к вышесказанному о музах (§ 3) любопытно бросить взгляд на историю мифа о Лине 5. Проблемой религиозного мифотворчества встал вопрос о том, которому из божественных братьев-соперников приписать одно из древнейших преданий хоровой лирики - «лин», народный плач (френос) по некоему умершему богу того же имени. Как олицетворение «страстей» kat'exochen, страстотерпец Лин принадлежал Дионису. Его имя - припев каждого страстного обряда (pantos pa thus parentheke). В остатках гесиодовской поэзии находим такой гимнический отрывок (fr. 192 Bz): Сына любимого ты родила, Урания, Лина. Сколько ни есть на земле песнопевцев и лирников, Лина Все поминают, все плачут об нем на пирах, в хороводах; Песнь зачинают певцы и кончают именем Лина. Но так как плачи и хороводы во имя Лина требовали лирного сопровождения, то неоспоримы были права Аполлона Кифарода...

4. Иванов В.: Дионис и прадионисийство. Глава II. Дельфийские братья. § 3. Аполлон и Пифия.

Входимость: 4. Размер: 13кб.

Часть текста: один из аспектов Матери-Земли, Геи. Впрочем, имя этого женского божества в Дельфах едва ли возможно с точностью установить, - божество Styx не было от него по существу различно; к тому же самая природа его требовала или полного безмолвия о [39] нем, или эвфемизмов (как, напр., Euphrone). Этому культу свойственны были экстатическое пророчествование, ночные радения и почитание змеи; отсюда с незапамятных времен существовало в нем, конечно, и представление о Пифоне. Но от иерогамического змия родится на оргиях фиад (ликнофориях) младенец. По обретении человекоподобного оргиастического бога служительницы Ночи становятся вакхическими менадами, и Пифон разоблачается им как Дионис. По схолиасту Пиндара 1, Дионис раньше Аполлона пришел в Дельфы как провещатель (promantis) Ночи: через него прорицает богиня Nyx (или Styx, срв. § 1 пр. 2, стр. 35), как после него через Пифона - богиня Фемида. Отсюда первые памятные преданию менады в Дельфах: Melaina и Thyia - «Черная» и «Обуянная». Последняя знаменует уже пришествие Диониса; первая, более древняя, чем Дионис, представляет исконный культ темной богини 2. Сама сила прорицательная принадлежит по-прежнему Ночи; «провещатель» - только голос и глагол ее, язык изрекающий (hermeneus). Здесь Аполлон по праву становится на первое место: все изреченное и изрекаемое в его власти более, чем во власти Диониса,...

Входимость: 3. Размер: 6кб.

Часть текста: герою аргивский конник, наездник черного коня Арейона, двойник и предтеча Диониса - Адраст. «Трагические хоры», славившие в Сикионе его «страсти», по словам Геродота, были «отданы» тираном сикионским Клисфеном Дионису, - возвращены богу, как его исконное достояние 4. В Аргосе остатки Адрастова дворца показывались близ Дионисова храма5; гроб его, как подобает дионисийскому гробу, - Дельфы здесь были прообразом, - оказался в храме Аполло-новом; в Дельфах была воздвигнута аргивянами Адрастова статуя 6. Культ его в Сикионе, по Геродоту, заменен был, по соображениям политическим, другим героическим и дионисийским культом, составлявшим, очевидно, его эквивалент: это был культ фиванского [76] Меланиппа. Итак, владельцу черного коня противопоставляется «черноконный», двойнику - враждебный двойник. Оба - ипостаси Диониса-Аида, оба - герои страстей, причем pathos Меланиппа носит специфически-дионисийский характер: он обезглавлен. С другим, одноименным только что рассмотренному, страдальческим обликом Диониса-Аида встречаемся мы в лице прекрасного юноши Меланиппа, античного Ромео эпохи романтических переделок и украшений мифологического предания. Он влюблен в юную жрицу патрской Артемиды-Трикларии, по имени Комета, и проводит с ней ночь в храме ужасной богини 1. История погибших любовников должна была служить этиологическим объяснением человеческих жертв обоего пола, которые приносились сопрестольникам, древнему Дионису и Артемиде, до «нового завета»...

Входимость: 3. Размер: 9кб.

Часть текста: § 2. - Хтонические ипостаси матери Дионисовой: Семела, Ио, Деметра, Персефона. [94] 2. Хтонические ипостаси матери Дионисовой: Семела, Ио, Деметра, Персефона Обращаясь к изучению отношений между Дионисом и женским божеством, искони составлявшим его оргиастический коррелят, остановим прежде всего наше внимание на древнейших представительницах этого второго начала в аспекте определенно выраженного материнства: Семеле, Ио, Деметре и Персефоне. Семела предстоит нам как героическая ипостась прадионисийской богини - без сомнения, Земли 2: ее героизация была необходима, чтобы представить реальным Дионисово рождество и прочно закрепить за всенародным, всевышним Зевсом отчество. Она - прадионисийская менада; а так как менада в позднейшую эпоху была немыслима без Диониса, Нонн в своей поэме (VII, 319 sqq) придает все атрибуты еще не родившегося сына тайному Семелину [95] любовнику, изображая (на что он имеет, впрочем, не только поэтическое право) Дионисова отца воистину пра-Дионисом: То вдруг мычанием брачный чертог огласит он и ревом, Мужеский облик затмив круторогого зубра явленьем, Сына грядущего образ живой, быка-Диониса; То предстоит супруге трепещущей вздыбившим гриву Львом, иль пардом пятнатым, рождая пылкого сына, Бешеных пардов и львов укротителя и браздодержца; То из змеиных колец увенчается митрой живою, То виноградное гроздье вплетет в сине-черные кудри, То развевается в них темнолистная мощь плющевая: Весь он был Вакха подобье. То змием ползет, извиваясь, К розовой шее невесты, медвяные лижет ей губы... Низведенная в смертные женщины богиня кончает обожествлением. Фиады в Дельфах праздновали ее успение (имя празднества было «Героида») и в ее лице свою славу: героиня, под именем Фионы (по-видимому, видоизменение имени «фиада», по аналогии с Dione), делалась опять богиней. Ио, первоначально, по всем...

Входимость: 3. Размер: 8кб.

Часть текста: по рассказу Диомеда в VI песне Илиады, интерполированному едва ли впервые при Писистрате правщиками Гомерова эпоса. Древнейшие «выкликания» (anakleseis) не оставляют сомнения в том, что Дионис был отчетливо осознан как бог возрождающийся или оживающий из мертвых. Растерзание человеческой жертвы, исполненной присутствием вселившегося в нее бога, и причащение богу через вкушение ее плоти - обряд, отразившийся в орфическом мифе о гибели предвечного Зевсова сына от титанов, - древни, как оргиазм. Титаны были приведены в связь с Дионисовыми страстями, по-видимому, в отдельных местных, чисто народных культах, напр., в окрестностях Патр 1. В Аркадии сближение Артемиды с Despoina идет об руку с представлением о принадлежности этому кругу титанов и, в частности, воинственного (hoplismenos) титана Анита как пестуна Деспойны (Paus. VIII, 37, 5, в описании окрестностей Мегалополя). Павсаний, говоря о «страстях», претерпенных Дионисом от титанов, как об орфическом догмате, отмечает, однако, что предание об Аните - аркадское (ta men de es ton Anyton hypo Arkadön legetai). Далее, он ссылается на Эсхилово свидетельство об Артемиде как о дочери не Лато, а Деметры. Итак, в Аркадии древнейшая, доаполлоновская, хтоническая Артемида была неким образом связана с титанами. Следовательно, в забытом пласте стародавнего мифотворчества должен был связываться с ними и ее исконный мужской страстной коррелят, - что приводит нас к преданиям Ахайи. Титаны - свирепые оргиастические служители женского хтонического божества. Аттический миф об Икарии являет аналогические черты, восходящие к древнему оргиастическому обряду и во всяком случае независимые от влияний орфизма....

Входимость: 3. Размер: 14кб.

Часть текста: дионисийского этиологического мифа, отразившего оргиастический обряд с его исступлениями и человеческими жертвами 3. В основе «метаморфозы» всегда лежит понятие «страстей»4. Уже этот признак обнаруживает преломление древнейшего зооморфизма и фитоморфизма в культовой среде оргиастической религии. Обряд, откуда развивается этот круг представлений, несомненно, - экстатическое богослужение в звериных личинах, участники которого чувствуют себя одержимыми богом и превращенными в его животных. «Метаморфоза» наступает или как божественное [202] разрешение героической гибели, или как божественная кара, или как богами открытый исход из состояний отчаяния, мании, меланхолии и т. п. Понятие божественных страстей обнимало различные виды претерпений. «Страсти богов» суть, например, «узы Арея, рабство Аполлона, низвержение в море Гефеста, а также горести Ино, различные бегства от преследования» 1, - наконец, безумие и смерть. Обосновать возможность божественной смерти, - поскольку речь шла не о Дионисе и Персефоне, - этиологический миф не умел; но героический культ священных могил, тем не менее, был издавна перенесен и на богов. Упоминаются гробницы Зевса, Крона, Афродиты, Арея, Гермия, Плутона, Посейдона, Гелия, Селены 2, а также Аполлона, Исиды, Деметры (§ 4, прим. 1, стр. 205). И хотя далеко не все из только что названных, по...

Входимость: 3. Размер: 8кб.

Часть текста: пра-Дионисы. Напротив, обряды нападения и преследования, непосредственно связанные с отправлением женских триетерии, свойственны по преимуществу культу горных менад. В островном круге, далее, не играет той роли, как в материковом, дуализм в существе самого оргиастического бога, питающий свои корни во фракийской двуипостасности Арея и Диониса. Дионис мыслится, правда, двойственным, как это показывают его двойные маски; диада составляет его природу и выражается символикой цветов - черного и красного, или пурпурового, равно ему [144] принадлежащих 1. Но нет на островах того враждебного противоположения между Xanthos и Melas, какое мы встречаем в элевтерейской легенде. Смягчен и ужасный лик Дионисовой сопрестольницы (Бритомартис-Диктинна, Прокрида); в островном культе она не Агриония, и оттого мы не встречаем там ярких аналогий Загрею и Актеону или тевмесской лисице. Но если, как основа и уток, описанные два типа образовали ткань эллинской религии Диониса, то ее пронизал, как вотканные там и сям инородные, пестроцветные нити, еще третий элемент, издревле определительно влиявший на островную религию и оказавший на нее потом, по-видимому, повторное влияние; ибо его следы выделяются как нечто позднейшее и поверх привнесенное в уже сложившемся из тех двух главных начал составе: мы говорим о притоках из культовой сферы Реи-Кибелы. Миф о Ниобее свидетельствует о древности этого влияния на Элладу и о раннем сочетании его с дионисийством 2. Из Малой Азии пришли в царство...

Входимость: 2. Размер: 7кб.

Часть текста: уже испробованного в науке анализа трудной темы, не надеясь со своей стороны способствовать точному выяснению первоначальных черт этого, во всяком случае, хтонического и оргиастического бога. Мудрый и праведный воевода ахейского воинства под стенами Трои, жертва предательства и невинный страстотерпец, Паламед, стал для эллинов, подобно Гераклу, религиозно-нравственным идеалом героя «пассий» и не был забыт как таковой даже в византийской поэзии. По словам Ксенофонта (Cyneg. I, II), «без вины убиенный, он столь великой чести удостоен был от богов, как никто иной из смертных; пал же не от руки тех, кому приписывают это дело (т. е. Одиссея, Агамемнона, Диомеда), но от руки злодеев». И Ксенофонт, конечно, прав: страсти Паламеда древнее, чем историко-драматическая мотивация гибели героя. Аполлоний Тианский, по Филострату, находит гроб его на месте страстей, где не прерывалось издревле его почитание, - а над гробом его статую, с надписью: «Божественному Паламеду», - и молится ему так: «Древний гнев забудь, о Паламед, и дай родиться мужам многим и мудрым, ты, через кого в людях разумение, чрез кого Музы, чрез кого я сам»...

Поиск по творчеству и критикеCлово "PAUS"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "PAUS"