Иванов Вячеслав: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "JAVA". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 5. Размер: 78кб.

Часть текста: После возвращения в Шатлен Зиновьева пережила еще одно потрясение: некий «ужас» на берегу озера Леман, в результате чего у нее случился выкидыш (это событие отразилось в стихотворении Иванова «Леман»). Между тем, М. М. Замятнина в январе-феврале следуя указаниям из Женевы, обратилась в журналы «Литературный вестник», «Мир Божий», «Вестник Европы», «Литературное обозрение» с просьбой о рецензии на сборник Иванова и предложением о публикации первых глав романа Л. Д. Зиновьевой «Пламенники», а также провела личные переговоры о том же с Ф. Д. Батюшковым, Н. И. Котляревским, В. П. Летковой-Султановой, И. А. Шляпкиным и А. Н. Бенуа. Результаты были малоутешительны: новизна идей и, главное, стиля вызывали у большинства собеседников в лучшем случае благожелательное удивление, в худшем (как, например, у Батюшкова) -резкое отрицание. Малоутешительными были и первые отклики критики на «Кормчие звезды» (Измайлов А. А. Непомерные претензии // Новая иллюстрация. 1903. № 6; Ф. М....

Входимость: 3. Размер: 73кб.

Часть текста: настроениями» Иванова, пишет ему из Парижа: «Друг мой! Сделайте усилие над собой, переломите колебания, сомнения и самолюбие; сочтите себя приготовленным к экзамену; засядьте за переписку в окончательном виде диссертации, не подвергая ее больше улучшениям <...> чтоб весною окончить все и стать доктором. Поверьте же хоть раз уверениям друзей, которые убеждены в вашей полной научной подготовленности к докторству...». Это письмо «глубоко тронуло» Иванова и, в совокупности с призывами М. Н. Крашенинникова, убедило его не возвращаться в Россию с «пустыми руками». Поскольку еще осенью он убедился, что научная работа во Флоренции на порядок менее продуктивна, чем в Риме («... Во Флоренции написать что-нибудь <...> очень трудно при отсутствии нужных пособий»), Иванов решает вновь вернуться к столичным библиотекам, «привести свою работу в окончательный вид, сделать ее druckfertig (годной к печати - Ред.) и даже, если представиться возможность, переписать набело». По его расчетам, на все это должно было хватить шести недель уединенного пребывания в Риме «по образу...

Входимость: 2. Размер: 112кб.

Часть текста: На рубеже 1902 и 1903 гг. в Петербурге была издана первая книга стихов В. И. Иванова «Кормчие звезды». Печаталась она на собственные деньги, процесс был долгим, книга бесконечно дорабатывалась и переделывалась, так что ее завершение и выход в свет воспринимались как большое событие. Сам Иванов вместе с семьей жил в это время в Женеве, на вилле Java и непосредственного участия в судьбе своей книги принять не мог. Мало того, он даже не очень представлял себе, на кого можно было бы опереться в поисках поддержки. «Вестник Европы», в котором (не исключено, что по рекомендации Вл. Соловьева) он изредка печатался, его совершенно очевидно не устраивал, ни с какими же другими журналами и издательствами в общении он не состоял. И тут представилась возможность обрести в Петербурге собственного эмиссара, чем он и воспользовался. Этот случай оказывается счастливым и для исследователей, поскольку позволяет проследить сразу несколько интереснейших тем: судьба книги Иванова в общественном мнении, творческие и издательские планы и замыслы одновременно его и Л. Д. Зиновьевой-Аннибал, а вместе с тем - жизнь и деятельность русских символистов (или близких к ним литераторов и деятелей искусства), увиденная не изнутри, привычным глазом, а извне, глазом довольно случайного, но приметливого наблюдателя. Таким наблюдателем оказалась Мария Михайловна Замятнина, уже несколько лет сопутствовавшая Ивановым в самых различных их делах и предприятиях. Тридцать лет спустя, вспоминая свое знакомство с нею, М. Кузмин записал в дневнике: «Относительно Замятниной должен сказать, что как Вяч. Ив., так и Лид. Дм. умели пробуждать бескорыстную и полнейшую к себе преданность в людях честных, великодушных и несколько или бесплодно романтических, или наивных, которых оказывается не так мало» 15 . Действительно, как показывает прочитанная в достаточно...

Входимость: 2. Размер: 224кб.

Часть текста: в один из известнейших культурных символов того, что до сих пор часто называется «серебряным веком». После во многом справедливых сомнений, высказанным О. Роненом относительно адекватности этого термина применительно к эпохе конца XIX и начала XX веков в России, можно было бы, пожалуй, сказать, что судьбы этих двух понятий во многом параллельны. Мифология «серебряного века» отражается в мифологии «Башни», и наоборот. Между тем реальная история как «Башни», так и русской культуры интересующего нас времени написаны далеко не полностью. Нашей задачей в данной работе является восстановление реальной исторической канвы жизни Иванова и Зиновьевой-Аннибал в первый год после возвращения в Россию из-за границы. Напомним ситуацию, в которой Ивановы оказались и о которой мы уже подробно писали в предыдущих частях нашей «хроники», самым сжатым образом. В сентябре 1904 года оборвалась последняя нить, привязывавшая их к Женеве: 14/27...

Входимость: 2. Размер: 34кб.

Часть текста: детьми 7, 5 и 2 лет во время римского свидания Зиновьевой-Аннибал и Иванова в начале 1895 года; летом 1896 г. она оставила на них (и кормилицу) не только старших детей, но и только что родившуюся Лидию. Обычно все, пишущие об отношении Зиновьевой-Аннибал к своим спутницам, говорят о ее благородстве и стремлении помочь. Однако, как кажется, не вполне неправа была ее подруга из равной по социальному положению семьи, писавшая: «Приходило ли Вам, дорогая Лидия Дмитриевна, в голову, что, будя в Ваших девушках такие нежные, высокие струны, кот<орые> отзываются на мировую скорбь, Вы можете принести им страшное несчастье, несчастье на всю жизнь? Ведь если бы при этом они могли получить систематическое образование и т<а>к<им> образ<ом> встать в ряды интеллигенции, они перешли бы из своего слоя в наш, а теперь они должны неизбежно очутиться ни у того берега, ни у другого, что сделает для них невозможным найти то счастье, о кот<ором> я писала Вам. Стать женой только грамотного человека им очень трудно, ч<то>б<ы> не сказать невозможно, а образованный человек, кот<орый> мог бы удовлетворить их, не удовлетворится ими. Чувствуете? И первое, самое естественное, а след<овательно>, и самое важное призвание женщины - быть женой и матерью, для них закрыто. Тут уж не мировая скорбь (дающая большое наслаждение своего рода), а личная скорбь и тоска получается» (Письмо Ю. А. Беляевской к Л. Д. Зиновьевой-Аннибал от 25 января не обозначенного года // Карт. 13. Ед. хр. 4. Л. 3 и об). 17 Во многих источниках указывается 1865-й, однако СИ. Субботин установил точную дату: 22 марта 1862 (см.: Новое литературное обозрение. 1994. № 10. С. 227). 18 Письмо от 5 июля 1903 // Карт. 9. Ед. хр. 33. Л. 28 об. Чтобы несколько смягчить жестокость, Иванов делает самоиронизирующее примечание: «"Мне" написано с большой буквы. NB». 19 Переписка Вяч. Иванова с А. В. Голыптейн / Публ., вст. ст. и комм. М. Вахтеля и О. А. ...

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: совместно с Зиновьевой-Аннибал), рецензии на книги Т. де Визана (1904, № 10), А. Блока и Ивана Странника (1904, № 11), П. Верлена (1904, № 12). 288 За то же время «Весы» опубликовали явно по инспирации Иванова большую статью Зиновьевой-Аннибал «В раю отчаяния» (1904, № 10), рецензию М. М. Замятниной на книгу ЖТюисманса «Три примитива» (1904, № 12) и «Письмо из Женевы» Ф. Остроги (1905, №4). 289 Римский архив Вячеслава Иванова. См. также: Л. Д. Зиновьева-Аннибал. Из дневника 1904 и 1906 гг. С. 792. Отметим, что, как кажется, эти записи дополняют утверждение А. Б. Шишкина: «В России Вяч. Иванов и Л. Зиновьева оказались весной 1905 г. Первоначально они не знали, какую из двух столиц избрать. Апрель и первую половину мая они прожили в Петербурге в отеле "Сан Ремо" на Невском, 90, а 15 мая отправились в Москву» (Шишкин А. Б. Симпосион на петербургской Башне в 1905-1906 гг. // Русские пиры. СПб., 1998. С. 274). Несомненным свидетельством пребывания Ивановых в Петербурге является известное «жертвоприношение» 2 мая 1905, о котором см.: «Так жили поэты...» / Публ. Л. А. Ильюниной // Русское революционное движение и проблемы развития литературы. Л., 1989. С. 178-180. 290 Азадовский К. М., Максимов Д. Е. Брюсов и «Весы» // ЛН. Т. 85. С. 278. 291 Переписка Вяч. Иванова с А. В. Голыптейн / Публ., вст. ст. и комм. М. Вахтеля и О. А. Кузнецовой // Studia Slavica Hungarica. Budapest, 1996. Vol. 41. С. 364 (письмо от 15 февраля 1903). 292 См. вторую главу настоящей книги. 293 Брюсов Валерий. Дневники 1891-1910. М., 1927. С. 136-137; вторая часть записи в из дание не вошла и цитируется по рукописи (РГБ. Ф. 386. Карт. 1. Ед. хр. 16/2. Л. 3). 294 Начиная с этой даты документы датируются только по старому стилю (если они не были обозначены...

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: В лепоту облечеся. В ЛЕПОТУ ОБЛЕЧЕСЯ М. М. Замятниной Как изваянная, висит во сне С плодами ветвь в саду моем — так низко. Деревья спят — и грезят? — при луне; И таинство их жизни — близко, близко... Пускай недостижимо нам оно, — Его язык немотный все ж понятен: Им нашей красотой сказать дано, Что мы — одно, в кругу лучей и пятен. И всякой жизни творческая дрожь В прекрасном обличается обличье; И мило нам раздельного различье Общеньем красоты. Ее примножь! — И будет мир, как этот сад застылый, Где внемлет все согласной тишине: И стебль, и цвет Земле послушны милой; И цвет, и стебль прислушались к Луне. Примечания «В ЛЕПОТУ ОБЛЕЧЕСЯ». Стихотворение посвящено Марии Михайловне Замятниной. (О Замятниной см. Том I, стр. 41 и 42). Она (1865-1919) была ближайшим другом В. И., добрым домашним гением в семье Ивановых. Пьеса: «В лепоту облечеся» была написана 24/11. VII. 1904 в Швейцарии. Послана Брюсову из Villa Java в Москву. В CA воспроизведена полностью с изменением одной строки. Разночтения: Строка Рукопись CA 3 св. Деревья спят — иль видят при луне? Деревья спят — иль грезят? — при луне;

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: В. И. упоминает в письме к Брюсову от 4 Авг. /22 Июля/ 1904. Письмо помечено: Villa Java, в саду. «... Близость с тобой, о которой я почти и не мечтал, зная твой замкнутый, суровый, слишком, быть может, осторожный, нрав, делает меня счастливым. То, чтоя знал, раскрывается явно: в замкнутости — какое-то пленительное целомудрие мужественной и юношеской души; в суровости — пугливая нежность глубоко страстного сердца, знающего любовь и ненависть, как этот «палящий цветы» сириус, что каждую ночь сияет над моим старым кедром. (...) Я написал Carmen Saeculare (I. Subtile virus caelitum. II. Morituri fata salutant. III. Adamantina Proles. IV. Aevum aetherium), вышлю с другим письмом. Понравится ли тебе, не знаю. В нем формулировано много внутренне пережитого; но оно может казаться только формулой передуманного Этим стихотворением обязан опять тебе: это ты показал мне у Агриппы, что с 1900 г. судьбами земли правит новый звездный демон. Текст, пожалуйста, припиши как эпиграф. Вот почему Carmen Saeculare.» Это «стихотворение», состоящее из четырех песней, появилось впервые в Альманахе «Северные Цветы — Ассирийские» (в том же№ 4, где была помещена трагедия «Тантал»). Москва MCMV, Книгоиздательство «Скорпион». Брюсов просьбы В. И. не исполнил: текста Агриппы не привел и ограничился кратким посвящением — «Валерию Брюсову». Через несколько лет сам В. И.,...

Входимость: 1. Размер: 62кб.

Часть текста: и цель бурным дионисийским порывам, создала центр их кристаллизации, т. е. чувство личности сверхчувственной, безмерной, первозданной. Любовь вызвала в В. И. живое чувство реальности своего объекта, а именно чувства реальности ему тогда и не хватало; она вернула ему непоколебимую веру в трансцендентное бытие. Подлинная любовь полагает любимое существо ценностью первичной по отношению к любящему, который ощущает себя явлением как бы производным. «Ты» предваряет «я». Transcende te ipsum требовал блаженный Августин. Это «исступление», «выхождение из себя» субъекта есть такое его состояние, при котором возможным становится воспринимать чужое я не как объект, а как субъект. «Это — не периферическое распространение границ индивидуального сознания, но некое передвижение в самих определяющих центрах его обычной координации.» При условии полноты утверждения чужого бытия всею волею и всем разумением, полноты, как бы исчерпывающей все содержание моего собственного бытия, чужое бытие перестает быть для меня чужим «ты», становится для меня другим обозначением моего субъекта. «Ты еси» не значит: «ты познаешься мною как сущий», а значит: «твоим бытием я познаю себя сущим». «Его проникновение в чужое я, его переживание чужого я, как самобытного, беспредельного и полновластного мира, содержало в себе постулат Бога как реальности реальнейшей всех этих абсолютно реальных сущностей, из коих каждой он говорил всею волею и всем разуменьем — ты еси.» 19 Слова эти, сказанные Вячеславом Ивановым о Достоевском, относятся и к нему самому. Посвящение в «высшую...

Входимость: 1. Размер: 118кб.

Часть текста: горный склон, и высеченный в скале престол, и царя на престоле. ТАНТАЛ Встань, Солнце, из-за гор моих! Встань озарить избыток мой, и вознесенный мой престол, мой одинокий, и сады моих долин! Встань, око полноты моей, и светочем уснувший блеск моих сокровищ разбуди, и слав моих стань зеркалом в поднебесьи, мой образ-Солнце! Вечный ли Титан тебя, трудясь, возводит тяжкой кручей предо мной, иль Феникс-птица мне поет свой вещий гимн, паря под сводом раскаленным меж двух зорь, — с тобой, мой брат, я одинок божественно! Солнечные лучи, спускаясь с вершины, достигают Тантала. Из расходящихся рдяных облаков выступает хор нимф. Девы приближаются к престолу, увенчивают царя и осыпают престол розами. ХОР Слава Солнцу высокому, слава!... Мы сплели тебе Тантал-царь, венец из росистых роз, из душистых роз, — слава! От медвяных ключей, из румяных лучей мы несем тебе, Тантал-царь, венец, — тебе митру солнечной славы! Хор располагается по уступам утесов, озирая долины. Волнорунной рекой облака текут и, клубяся, лижут уступы скал, и спадают, и тают у кручей, — по дебрям влекутся, по кедрам льнут, и туманом ущелья замкнуты. Дриада сидит на густом дубу и ловит мглу, вся укуталась тканью летучей. Прогалиной скачет олень; его нимфы резвой тучей укрыли в сеть, в струйный плен покрывал беловейных: он, прядая, рвется, и слеп стоит, — и, напуган смехом беззвучным, весь трепещет, опутан руками богинь по упорным ногам, по узорным рогам в безысходный плющ, неразрывный... Но стрелами палящими гонит долу стада волокнистые Гиперион. Кипарисов верхи встают из зыбей, как зубцы кремлей, как башни твердынь, червленея над пастбищем тучным... Завеса сквозит: в изумрудах лег вертоград долин над змием-рекой. И не облачный клуб по лазурным излучинам млеет — над глубью висит лебедей серебро и к пучине серебряной реет... Ты красуйся, Тантал-царь,...

Поиск по творчеству и критикеCлово "JAVA"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "JAVA"