Поиск по творчеству и критике
Cлово "CARMEN"
Входимость: 8. Размер: 7кб.
Входимость: 3. Размер: 71кб.
Входимость: 2. Размер: 78кб.
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 8. Размер: 7кб.
Часть текста: внутренне пережитого; но оно может казаться только формулой передуманного Этим стихотворением обязан опять тебе: это ты показал мне у Агриппы, что с 1900 г. судьбами земли правит новый звездный демон. Текст, пожалуйста, припиши как эпиграф. Вот почему Carmen Saeculare.» Это «стихотворение», состоящее из четырех песней, появилось впервые в Альманахе «Северные Цветы — Ассирийские» (в том же№ 4, где была помещена трагедия «Тантал»). Москва MCMV, Книгоиздательство «Скорпион». Брюсов просьбы В. И. не исполнил: текста Агриппы не привел и ограничился кратким посвящением — «Валерию Брюсову». Через несколько лет сам В. И., следуя своему первоначальному замыслу, в CA поставил в виде эпиграфа цитату из Корнелия Агриппы, указав откуда она взята, и несколько усложнил заглавное посвящение Брюсову. Как в «Сев. Цв.» так и в CA «Стихотворение» датировано: «MDCCCCIIII. Под знаком Льва». Отдельные песни, за исключением второй, наименованы как в письме В. И. от 22 июля. Посвятительное стихотворение («строки» вступительной пьесы к Carm. Saec.) в CA разделено на две квартины, в «Сев. Цв.» разделения на строфы нет. Что касается первой песни Subtile virus caelitum, то В. И., еще ранее появления Carmen Saeculare в «Сев. Цв.», процитировал ее целиком вместе с ее заглавием на страницах своей статьи «Копье Афины», помещенной в «Весах»...
Входимость: 3. Размер: 71кб.
Часть текста: греческой семьей в маленьком домике на склонах Ликобета, подымающейся желтой пирамидой на окраине Афин с вершиной, увенчанной белым монастырем. В раму небольшого четырехугольного окна его комнаты входила вся Эллада: Парнас показывал свой голубой облик, подобный орлу, раскрывшему крылья; серо-лиловым плоскогорьем возвышался Гимет, знаменитый в древности медом и хороводом мэнад; весь город открывался с его белым Акрополем и заливом цвета темно-синего сафира, а вдали виднелась Эгина и рисовались берега Пелопонеса. В. И. усердно занимался эпиграфикой в Музее, участвовал в археологических прогулках Дерпфельда и собирал материалы по вопросам греческих мифов и культов, которые легли в основу всех его научных трудов. По вечерам к нему приходил студент-грек для упражнения в живой эллинской речи. Свободные часы он проводил в парке, начинавшемся прямо за домом, гулял среди пиний, уходивших в гору. Пинии те, молодые, с редкой нежной листвой, пропускали, слегка их смягчая, жаркие лучи южного зимнего солнца. Во время этих одиноких прогулок В. И. задумал и написал «Suspiria», которые, поспев в Петербург, когда «Кормчие Звезды» были еще в гранках, вошли в сборник последней дополнительной, но органически необходимой частью. Цикл «Suspiria» — это рассказ в стихах о пережитой встрече со смертью. То, что терзало больного в бредовых кошмарах: пугающая утрата реальности, зияющая пустота отрыва, тоска последней оставленности — все это стало перед выздоравливающим при свете вновь подаренного живого дня настойчивым, томительным вопросом. И, наконец, неожиданно это мучительное, непонятное собралось, сгустилось и удивленной, встрепенувшейся душе прозвучало: — разлука. Так бывает: слово обычное, разговорное, вокруг нас и нами самими бесконечное число раз произнесенное, вдруг, когда назрел час, встает точно впервые рожденное, исполненное таинственных смыслов. Разорванность вещей, оторванность от родимого,...
Входимость: 2. Размер: 78кб.
Часть текста: вызвал эйфорию у обитателей виллы Java. По словам Л. Д. Зиновьевой, «времена круто изменились <...> тишина и отвлеченность нашей жизни должна роковым образом превратиться со дня выхода Сборника, и иное должно быть направление всех наших усилий теперь». 9/22 января из Женевы в Петербург выезжает М. М. Замятнина, «командированная» для ведения литературных дел Иванова и Зиновьевой в России. Вслед за ней краткий визит в Петербург - 19 января / 1 февраля — 27 января / 9 февраля — нанесла и Л. Д. Зиновьева, призванная известием о временном улучшении самочувствия смертельно больной матери, к которой ненадолго вернулась память (С. А. Зиновьева скончалась уже в отсутствии дочери, в марте). Никакими издательскими делами Л. Д. Зиновьева в этот приезд в Петербург, разумеется, не занималась. После возвращения в Шатлен Зиновьева пережила еще одно потрясение: некий «ужас» на берегу озера Леман, в результате чего у нее случился выкидыш (это событие отразилось в стихотворении Иванова «Леман»). Между тем, М. М. Замятнина в январе-феврале следуя указаниям из Женевы, обратилась в журналы «Литературный вестник», «Мир Божий», «Вестник Европы», «Литературное обозрение» с просьбой о рецензии на сборник Иванова и предложением о публикации первых глав романа Л. Д. Зиновьевой «Пламенники», а также провела личные переговоры о том же с Ф. Д. Батюшковым, Н. И. Котляревским, В. П. Летковой-Султановой, И. А. Шляпкиным и А. Н. Бенуа. Результаты были малоутешительны: новизна идей и, главное, стиля вызывали у...
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: will ich preisen, Das nach Flammentod sich sehnet. * Goethe, West-Oestlicher Diwan, 1,18: «Selige Sehnsucht» * Не скажи никому, разве лишь мудрецу, ибо сразу толпа издевается: Воздавать я хвалу Живому хочу, возжелавшему огненной смерти. Ты — мой свет; я — пламень твой. Л. Зиновьева-Аннибал Бессмертному свету Лидии Димитриевны Зиновьевой-Аннибал Той, что, сгорев на земле моим пламенеющим сердцем, стала из пламени свет в храмине гостя земли. Ессе Cor Ardens той, чью судьбу и чей лик я узнал в этом образе мэнады «с сильно бьющимся сердцем» ΠΑΛΛΟΜΕΝΗΣ ΚΡΑΔΙΗΝ — как пел гомер — когда ее огненное сердце остановилось. Мэнада Солнце-сердце Хвала Солнцу Хор Солнечный Солнце (Газэла) Assai palpitasti Завет Солнца Псалом Солнечный Солнце-Двойник Сердце Диониса De profundis Огненосцы (Дифирамб) Суд Огня Година гнева Зарева Месть Мечная Озимь Под знаком Рыб Цусима Астролог Populus-Rex Тихая Воля Sacra Fames Люцина Язвы гвоздиные Стены Каиновы Палачам Сивилла На Башне Медный Всадник Iris in Iris Молчание Солнце Эммауса Путь в Эммаус Лицо Пасхальные свечи Мистический Триптих Semper morior, semper resurgo Тайный Голос Аттика и Галилея Песни из Лабиринта Знаки Тишина Память Игры Сестра В облаках Примечания. Песни из Лабиринта Повечерие Л. Д. Зиновьевой-Аннибал (Загорье, Могил. г.,...
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Часть текста: художники, изящные эстеты новаторы: Бенуа, Дягелев, Бакст. Заинтимничал неисчерпаемый в «беседах наедине», блестящий, обреченный монологист — Василий Розанов. В Петербурге они пробыли недолго. В тихом Шатлэне на В. И. неожиданно, наваждению подобно, нахлынули навязчивые воспоминания о некоторых недавних встречах. Неотвязно все звучало в ушах признание одного из умнейших людей его родины. Там шептал ему Розанов: «Странная черта моей психологии заключается в таком сильном ощущении пустоты, безмолвия и небытия вокруг и везде, что я едва верю, едва допускаю, что мне современничают другие люди...» В. И. сердился: «Не странная, а возмутительная черта!» Но тревога с души не уходила. Почему? Потому ли, что освободительное воздействие Ницше и Лидии еще не до конца преодолело гордое отщепенство, неправое самодовление, «целюлярность», потому ли, что «укус змеи» заклят был не безостаточно — но из «глубоких омутов души» подымалась изнурительная тоска по утраченной реальности мира. Соблазны Люцифера, «силы замыкающей», которые В. И. много лет спустя описал в своей статье «Лик и личины России», он тогда в Шатлэне пережил как тяжелое событие своего внутреннего опыта. Уныние обернулось физическим заболеванием: В. И. стал ощущать на шее и на груди «узлы змеи», узлы, которые сжимали горло и сердце, прерывали дыхание. Приступы удушья были столь мучительны, что В. И. даже к врачам обращался за помощью. Но доктора отказались его лечить, объяснив, что такие припадки суть «просто нервные явления». Тогда поэт, опять как прежде, прибегает к старой, испытанной, верной для художественно одаренных людей Medicina animae, к лечению ритмами, к непосредственному самообнаружению, ко снятию внутренних заторов посредством...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: Волошина, 74 (па 84) у Эллиса, 53 (па 118) у Вяч. Иванова, 41 (па 91) у Верховского. 3 Поколению, пришедшему на смену символистам, русский Сонет виделся уже совершенцо иначе, чем поколению, чьи вкусы формировались в предмодерпистскую пору, когда энциклопедия констатировала: "Форма сонета не вполне свойственна нашей версификации и поэзии; внешняя форма воспроизводится довольно точно, но дух отлетает". 4 Последующая новейшая история русского сонета была шутливо рассказана в сонете-пастише, сочиненном в Первом цехе поэтов. Это "сонет о сонете" — жанр, достаточно известный в занадноеврОнейской и русской поэзии. У Вордсворта (1827), одного из зачинателей этой формы, в качестве мастеров сонета назывались Шекспир, Петрарка, Тассо, Камоэнс, Данте, Спенсер, Мильтон; у Сэнт-Бёва, автора свободного перевода вордсвортовского сонета на французский (1829) - Шекспир, Петрарка, Тассо, Камоэнс, Данте, Спепсер, МильтОн, Дю Белле, Ронсар; у Пушкина, взявшего первую строку из сонета Вордсворта эпиграфом к своему "Сонету" (1830) - Данте, Петрарка, Шекспир, Вордсворт, Мицкевич, Дельвиг. "Цеховой" Сонет шутливо имитировал пушкинскую стиховую форму (воспроизводя ее сиптаксис и даже перифразу в третьей строке ("творец Макбета" = "супруг Анеты"), а также рифмы катренов (у Пушкина: сонета - изливал - Макбета - облекал - поэта - избрал -света - идеал), по предметом народив были старшие и младшие современники: Valеre Briusoff не презирал...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: суждений современников и потомков и даже не с броской цитаты, накрепко сцепляющей дорогие нам имена с именем Иванова, — нет, с самого этого имени. Потому что для людей, живших на грани веков — и для нашего героя в первую очередь, не только имя невозможно было даже помыслить случайным, но каждое их слово стремилось стать таким вот единственным именем — и декларация произвольности знака звучала бы для них инфернальным вызовом позитивистского богоотступничества. Характерно, как Волошин, человек, связанный с Ивановым теснейшими личными и творческими узами (он некоторое время даже жил вместе с Ивановым в его знаменитой квартире на Таврической улице и никогда не переставал чтить в Иванове учителя, обогатившего его «мыслями, горизонтами и безднами на несколько лет» <2>), характерно, как именно упрекает Волошин И. Анненского, какие именно слова он, солидаризируясь в данном случае с «учителем», находит для понижения Анненского «в ранге»: он пишет, что для Анненского «слово оставалось сурово будничным, потому что он не хотел сделать его именем» <3>. То есть, поясняет он, «одухотворить его призывной, заклинающей силой». И тот же Волошин, говоря о книге ...
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Часть текста: Sole sato (Современники) III SOLE SАТО S . Cui palmamque fero sacramque laurum? Balmonti, tibi: nam quod incohasti Spirat molle, mélos novisque multis Bacchatum modulans Camena carmen Devinxit numeris modisque saeclum Sensumque edocuit vaga intimum aevi.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: fur le serpi amiche MI FUR LE SERPI AMICHE * Dante, Inf., XXV, 4 Валерию Брюсову Уж я топчу верховный снег Алмазной девственной пустыни Под синью траурной святыни; Ты, в знойной мгле, где дух полыни, Сбираешь яды горьких нег. В бесплотный облак и в эфир Глубокий мир внизу истаял... А ты — себя еще не чаял, И вещей пыткой не изваял Свой окончательный кумир. Как День, ты новой мукой молод; Как Ночь, стара моя печаль. И я изведал горна голод, И на меня свергался молот, Пред тем как в отрешенный холод Крестилась дышащая сталь. И я был раб в узлах змеи, И в корчах звал клеймо укуса; Но огнь последнего искуса Заклял, и солнцем Эммауса Озолотились дни мои. Дуга страдальной Красоты Тебя ведет чрез преступленье. Еще, еще преодоленье, Еще смертельное томленье, — И вот — из бездн восходишь ты! Примечание «MI FUR LE SERPI AMICHE». В. И. пишет Брюсову 28. XII. 04. «Я очень радуюсь и очень удивлен, что мои «Serpi» тебе до такой степени понравились.» И далее В. И. дает распоряжения: «В Carm. Saec. предоставляю на твое усмотрение печатать или нет стихотворное посвящение тебе. Но пометы «Валерию Брюсову» нужны и над...