Иванов Вячеслав: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1988". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 5. Размер: 44кб.

Часть текста: прибытии в Рим, куда, по собственному признанию, он поехал “умирать” 2 , написал приветствие Вечному городу от лица нового Энея, спасшегося из сгоревшей и разрушенной Трои-России. При этом, как и Эней, Иванов видит в своем личном спасении залог возрождения своей падшей родины: “Вновь древних арок верный пилигрим, В мой поздний час вечерним Ave Roma Приветствую, как свод родного дома, Тебя, скитаний пристань, вечный Рим. Мы Трою предков пламени дарим; Дробятся оси колесниц меж дома И фурий мирового ипподрома: Ты, царь путей, глядишь, как мы горим. И ты пылал и восставал из пепла, И памятливая голубизна Твоих небес глубоких не ослепла. И помнит в ласке золотого сна, Твой вратарь кипарис, как Троя крепла, Когда лежала Троя сожжена” (III 578). В этом сонете, который первоначально назывался “Regina viarum” (“Царица путей”) и потом стал первым в цикле “Римских сонетов”, Иванов дает сгущенное и сугубо поэтическое описание эмиграции, поддающееся прозаическому пересказу и истолкованию лишь с редким для творчества Иванова трудом. Для того, чтобы понять смысл римской эмиграции в жизни и творчестве В. И. Иванова, нужно прежде всего выяснить его миф о Риме и то, каким образом этот миф стал определяющим моментом в его личной судьбе и самопонимании. Хотя Рим был далеко не первым местом жительства Иванова за рубежом, он, по-видимому,...

Входимость: 4. Размер: 82кб.

Часть текста: лекции, речи, заметки по темам. Материалы к биографии / Сост. Л. Н. Иванова // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1997 год. СПб., 2002. С. 300--323. Опись включает в себя переписку В. И. Иванова на русском языке. За пределами ее осталась неразобранная обширная переписка поэта с детьми, которая, по-видимому, впоследствии составит отдельную опись. Согласно просьбе владельца архива, Д. В. Иванова, для удобства его работы с документами, в процессе научной обработки и составления данной описи осуществлены некоторые отступления от правил систематизации, принятых в Рукописном отделе Пушкинского Дома. Письма самого Вяч. Иванова не выделены в отдельный раздел, а располагаются непосредственно рядом с письмами его адресатов и корреспондентов -- по хронологии. Общее же расположение писем -- в порядке алфавита корреспондентов и адресатов. Во многих случаях при письмах имеются приложения, содержащие биографические сведения об адресатах и корреспондентах Вяч. Иванова. При больших объемах приложений они описываются отдельно и располагаются в архиве вслед за соответствующими письмами. Однако при публикации опись пересистематизирована в два раздела: I. Письма В. И....

Входимость: 3. Размер: 11кб.

Часть текста: в Брюсселе (вышло 4 тома), т. I, с. 41 (ссылки на это издание даются далее в тексте с указанием номера тома и страницы). 7. О символике «истока» у Иванова см.: Аверинцев С. С. Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова // Контекст-1989. М., 1989. С. 46. 8. Там же. С. 42—57. 9. Литературное наследство. Т. 85. М.: «Наука», 1976. С. 492, 499, 506. 10 Блок А. А. Предисловие к поэме «Возмездие» // Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 296—297. 11. Гаспаров М. Л. Лекции Вяч. Иванова в Поэтической академии 1909 г. // Новое литературное обозрение. 1994. № 10. С. 99. 12. Там же. С. 99—100. 13. Не дождавшись комментариев Флоренского, Иванов принялся за них сам. В результате история комментирования текста «Человека» сливается с историей самого текста. См. статьи А. Б. Шишкина в Изв. РАН, отд. языка и лит-ры. 1992. Т. 51. № 2. С. 47—59; и в Вестнике РХД. 1990. № 3(160). С. 118—140. 14. «Интеллектуальный роман» понимается здесь как термин, предложенный Т. Манном для обозначения нового жанрового образования, возникшего как раз на рубеже веков и характеризуемого «стремлением искусства... заместить... религию, что сопровождается, с одной стороны, „философизацией" (и даже „теологизацией") художественного творчества, а с другой — эстетизацией самой философии» (Давыдов Ю. Н. «Интеллектуальный роман» и философское...

Входимость: 3. Размер: 75кб.

Часть текста: лирика" -- "от безыскусственных песен первобытных племен, через лирику древнего Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень трудно представить в одном ряду таких по разному испытавших "притяжении Италии" символистов, как Мережковский, Бальмонт, Брюсов, Кузмин, С. Соловьев или Эллис. Имя Вяч. Иванова в этом перечне должно быть одним из первых. В отношении к Италии у Вяч....

Входимость: 2. Размер: 44кб.

Часть текста: 896 с. Т. IV / При участии А. Б. Шишкина.— 1987.— 800 с. 2. Кормчие звезды: Книга лирики.— СПб., 1903 (Тип. А. С. Суворина).— VIII, 380 с. 3. Прозрачность: Вторая книга лирики / Обл. Н. Феофилактова.— М.: Скорпион, 1904.— <4>, 171, <4> с.— Репринт: / Nachdruk der Moskauer Ausgabe von 1904; Mit einer Einleitung von Johannes Holthusen.— München: Wilhelm Fink, 1967.— XII, 171 S.— (Slavische Propyläen; Bd. 30). 4. Эрос / Марка изд. и концовка М. В. Добужинского.— СПб.: Оры, 1907.— 86 с.— Репринт: Эрос: Стихи / Авт. послесл. В. Широков.— М.: Книга, 1991.— 86 с. 5. Cor Ardens. Ч. 1–2.— М.: Скорпион, 1911–1912. [Ч. 1]: Cor ardens; Speculum speculorum; Эрос; Золотые завесы.— 234 с. Ч. 2: Любовь и смерть; Rosarium.— 232 с. 6. Нежная тайна. Λεπτα.— СПб.: Оры, 1912.— 119 с. 7. Младенчество.— Пб.: Алконост, 1918.— 62 с.— Репринт: Б. м.: б. изд., б. г.— (вероятно, печатано в Италии, в 60-х или 70-х годах); цветная печать и орнаментальное украшение обложки оригинального изд. не воспроизведены. 8. Человек / Обл. и портр. Вячеслава Иванова раб. Сергея Иванова.— Париж: Дом книги, 1939.— 115 с.— (Русские поэты; Вып. 9). 9. Свет вечерний: Poems by Vyacheslav Ivanov / With an Introduction by Sir M. Bowra and Commentary by O. Deschartes; Ed. by D. Ivanov.— Oxford: At the Clarendon Press, 1962.— XXIII, 229 p. 10. Тантал: Трагедия // Северные цветы Ассирийские: Альм. IV кн–ва «Скорпион».— М., 1905.— С. 197–245. 11. Факелы: Дифирамб // Факелы.— СПб., 1906.— Кн. 1.— С. 5–9. 12. Сыны Прометея: Трагедия // Рус....

Входимость: 2. Размер: 32кб.

Часть текста: КУЛЬТУРЫ 1 Можно ли не оценить такое знаменательное сочетание поэтов? — Трагедии Эсхила в переводе Вячеслава Иванова ! «Эсхил — мечтаю я — должен быть общенародным достоянием», — писал Иванов М. В. Сабашникову в 1913 г. Мечта поэта осуществляется только три четверти века спустя. Что только ни делалось, чтобы оно вышло в свет. Медленно, но с увлечением и весьма тщательно работал поэт. Дружеским словом и крупными авансами перевод поддерживало издательство Сабашниковых. В 20-е годы, по просьбе В. Иванова, рукописи и права на издание были переданы Государственной академии художественных наук (ГАХН) и Гослитиздату. Литературная общественность — от классического филолога старой формации Ф. Ф. Зелинского до Максима Горького — старалась помочь изданию. М. Горький, который в Италии виделся и переписывался с В. Ивановым, обратился 7 марта 1929 г. к П. С. Когану, долгое время бывшему президентом ГАХН, из Сорренто с письмом — «... разрешите...

Входимость: 2. Размер: 106кб.

Часть текста: бесплодного мастерства. Главного, что в нем было, - огромного личного обаяния - бумага и типографская краска - увы - не сохранят"85. Так отозвался на смерть великого теоретика и лидера русского символизма его современник и однофамилец Георгий Иванов. Нет нужды оспаривать это утверждение. Имя Вячеслава Иванова неразрывно связано с искусством Серебряного века, который принято считать русским культурным Ренессансом. В самом имени Вячеслава Великолепного, как называли его современники, высвечивается ренессансный масштаб и колорит. Иванов - "вечный спутник" на путях поэзии, искусства, культуры и философии. Как заметил О. Мандельштам: "Если бы Иванова не было, - в русской литературе оказалось бы большое пустое место"86. И все же в чем-то Георгий Иванов прав: неуловимая, притягивающая загадочность личности "Вячеслава", вобравшей в себя многовековую память мировых культур, исполненной чарующей магии, тонкой игры и духовных искушений, навсегда растаяла в воздухе Серебряного века, переливаясь мимолетными подробностями в воспоминаниях современников. Может быть, действительно, важнейшее в Иванове - "это легенда о самом себе"87? Иванов был не просто "ходячей эмблемой символизма" (С. Аверинцев): своим живым, не поддающимся никаким личным и историческим "обстоятельствам" духовным опытом, самим "способом жить", своеобразным поведением он свидетельствовал о непреходящей насущности символизма как принципа духовной культуры, как универсального знания о мире и человеке. "Надо знать Вячеслава Иванова, чтобы оценить символизм не как прошедший литературный момент, но как какую-то вечную систему мысли и чувствований"88, - так скажет об этом...

Входимость: 2. Размер: 40кб.

Часть текста: слушать без восторга и ужаса” 3 . Тем самым Мережковский (и не он один) указывает на одну из тенденций трактовки темы эроса/любви в русской модернистской литературе, о которой в свое время в „Декадентах” писал и В. Розанов. Творчество Вяч. Иванова, „крещенное” мыслью Вл. Соловьева („Смысл любви”), знаменует тенденцию, противоположную декадентской, а именно: стремление возвратить Эросу его исконное, Платоново значение, стремление к нобилитации „извечного Эроса Невозможного” 4 . Именно Иванов подчеркивает важность эротического начала 5 для многих сфер духовной жизни и творческой деятельности человека. В статье о „Неприятии мира” Эрос Невозможного связывается поэтом с пафосом неприятия мира сего и религиозным алканием мира иного. „Эта любовь к невозможному - принцип всей религиозной жажды, всей творческой фантазии, всех порывов и дерзновений, совершавшихся доныне под знамением „Excelsior”, - патетический...

Входимость: 1. Размер: 41кб.

Часть текста: мысли. При всем сходстве эротических утопий «шестидесятников» и Иванова, на уровне бытовой практики, на уровне идейного обоснования и оформления они различны. Но и за этими различиями, как здесь будет показано, скрывается некоторая глубинная общность. Шестидесятнические утопии тройственного брака были погружены в идейный контекст радикального социализма и имели отчетливую политическую направленность. Они были частью программы, предусматривавшей разрушение существующих социальных институтов — брака, семьи, собственности, Церкви и государства («Чтоб <...> предать навеки мщенью Церкви, браки и семейства — Мира старого злодейство» 2 ). Брак и семья, как предлагалось, должны были быть деинституционализированы, а их связь с институтами собственности, Церковью и государством разорвана. Это казалось возможным осуществить немедленно, еще прежде революции, внутри старого общества. Свободный брак был моделью социализма немедленно , и в этом состояла его особая политическая притягательность. В шестидесятническом «катехизисе» — романе Чернышевского «Что делать?» — специально подчеркивается, что новый брак должен повести не к распадению социальных связей (в чем его сторонников обыкновенно обвиняли), а к их укреплению. Исполняющий в романе роль идеологического рупора автора Рахметов говорит, что Лопухов вполне мог уступить свою жену другу без...

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: владел блестяще словом, и не только русским). Он, скорее, мудрец - в смысле стародавнем или экзотическом, в духе античности или Востока - подобно столь много для него значившему Ницше. «Но только с русскою душой». Это именно был образец русского, каким видел его Достоевский, то есть подлинно «всечеловек» и гражданин мира, в себе и собою связавший Третий Рим с Первым (Москву, где родился 16 (28) .02.1866 г. в семье землемера, с Римом, где и умер 16.07.1949 не допущенным до кафедры профессором 1); соединивший греческую архаику и классику с русским «серебряным веком»; сливший две национальные стихии: эллинскую и славянскую, - и экуменически примиривший обе части христианской Европы: греческий Восток и латинский Запад (в 1926 г. он принял католичество). Бердяев в «Русской идее» величает Вячеслава Иванова «самой характерной и блестящей фигурой» русского духовного Ренессанса и «главным теоретиком» символизма. Все три любви: к слову, мудрости и Греции, - пришли к нему в гимназическом отрочестве, но он, еще в той же Первой московской гимназии, в пятом ее классе, вздумавший связать себя круговою интеллигентской порукой народослужения, усиленно противился голосу чувства, «далеко обегая свою суженую и избранницу сердца - античную филологию» (Иванов Вяч. Автобиографическое письмо С. А. Венгерову. // Русские писатели XX века. 1890 -1910. Ч.П. Т.Ш. Кн. 8. М., 1916. С. 90). Он, правда, поступил в 1884 г. [6] на историко-филологический факультет Московского университета, но - на историческое отделение, так как, вспоминал Иванов: «Последовать доброму совету директора гимназии и поехать стипендиатом в лейпцигский филологический семинарий казалось мне предосудительной уступкою реакции» (Там же. С. 89). Через два года он отправился-таки в Германию, но не в Лейпциг, а в Берлин - учиться римской истории у славного Теодора Моммзена. И только там спустя еще некоторое время взрослым уже и...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1988"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1988"