Поиск по творчеству и критике
Cлово "1877"
Входимость: 2. Размер: 79кб.
Входимость: 2. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 79кб.
Часть текста: Иванов, испытав первые недомогания от возникшего в легких процесса (он был землемером, проводил время в постоянных командировках, где и подорвал свое здоровье), вышел в отставку. 1866-1869 - Первые впечатления будущего поэта: красная тряпка на березе («Лель улетел, молоко унес»), когда его отлучали от груди, песня няни, украинки Татьяны «Возле речки, возле моста...» и вой волчьей стаи в Зоологическом саду. Позднее - зрелище самого Зоологического сада, который он ежедневно видел, выглядывая из окна: этот живописный московский уголок со слоном, которого водили по дорожкам «важные люди в парчовых халатах», и носорогом, просовывавшим свой рог из-за прутьев клетки, сохранился в памяти Иванова образом «младенческого рая». У растворенного окна малыш вместе с родителями слушал перезвон московских «сорока сороков» - это воспоминание ассоциировалось у него позднее с переживанием, возникающим при созерцании морского простора. Освободившись от служебных обязанностей И. Т. Иванов использовал образовавшийся у него непривычный досуг для усиленного чтения «вольнодумных книг» - материалистических и атеистических трудов Ф. Бюхнера, Я. Молешотта, Д. Штрауса и Ч. Дарвина, неожиданно превратившись в убежденного нигилиста. Между ним и его женой вспыхивали постоянные «философские споры», бурные, хотя и не отменяющие, к счастью, личной глубокой симпатии супругов друг к другу. Эта жаркая домашняя «теологическая полемика» родителей (обстоятельство,...
Входимость: 2. Размер: 46кб.
Часть текста: смехе" и "правом безумии"» (1905, № 3), «О нисхождении» (1905, № 5), отчет «Второй международный философский конгресс» (1904, № 10; совместно с Зиновьевой-Аннибал), рецензии на книги Т. де Визана (1904, № 10), А. Блока и Ивана Странника (1904, № 11), П. Верлена (1904, № 12). 288 За то же время «Весы» опубликовали явно по инспирации Иванова большую статью Зиновьевой-Аннибал «В раю отчаяния» (1904, № 10), рецензию М. М. Замятниной на книгу ЖТюисманса «Три примитива» (1904, № 12) и «Письмо из Женевы» Ф. Остроги (1905, №4). 289 Римский архив Вячеслава Иванова. См. также: Л. Д. Зиновьева-Аннибал. Из дневника 1904 и 1906 гг. С. 792. Отметим, что, как кажется, эти записи дополняют утверждение А. Б. Шишкина: «В России Вяч. Иванов и Л. Зиновьева оказались весной 1905 г. Первоначально они не знали, какую из двух столиц избрать. Апрель и первую половину мая они прожили в Петербурге в отеле "Сан Ремо" на Невском, 90, а 15 мая отправились в Москву» (Шишкин А. Б. Симпосион на петербургской Башне в 1905-1906...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: заросли спал чернолистной Меламп; а подхолмные змеи Зоркой семьей собирались, клубясь по траве, к изголовью, В кудри, виясь, заплетали чешуйчато-скользкие кольца, Смуглым металлом венчали чело и, подвижные жала Зыбля и плоские главы к вискам пригибая сонливца, Уши Мелампу лизали. А он на пригорке тенистом Спал и не грезил... И слышит в дреме улегченной внезапно С присвистом тонкие звоны, и шип тайнозвучный, и шопот: «Чуткое Ухо, почий! Спи, вещун, — и проснись боговещим! Мы — твои стражи, Меламп, мы тебя возлюбили, дубравный, Змеи лесные, подруги твои, со дня, как могилу Старице ты, медянице, изрыл и родимой земною Перстью покрыл благочестно закостеневшие кольца. Мертвую так схоронил ты, а юную дочь — медяницу Сам воскормил и на персях своих, согревая, взлелеял. Вечность ты схоронил, о Меламп, и вечность взлелеял». Дремный, дивился Меламп таинственной речи и слово Странное томным устам поверял, как тот, кто развязан Сонным покоем, заслыша сквозь грезы дивное слово, Памятью ...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: взято у Сергея К. Маковского: заглавие его книги, вышедшей в Мюнхене, 1962 г.). Свои языковые искания и открытия А. Ремизов производил не в сфере стиха, а в области художественной прозы. Как родился Алексей Михайлович на московской Таганке, смотрящей на восток, так и остался, на всю жизнь, тяготеющим к Византии, до мозга костей москвичем. И говор у него сохранился чисто, даже подчеркнуто московский: протяжный, сильно акующий. И это вопреки тому что в Первопрестольной Ремизов провел лишь детство да раннюю юность. Он был за политическую ерунду насильственно выслан; но, когда в 1904 году он получил, наконец, разрешение свободно выбрать место своего жительства, он в Москву не вернулся, а обосновался в СПб-ге. (В 1921 г. он оттуда уехал заграницу, где и пробыл до конца своих дней). Скиталец по уездам, насельник Петербурга, и притом насквозь москвич — кому ж как не ему надлежало посвятить стихи о «Москве». Но посвящение это нечаянно выдает еще и другое: в противоположность обычным для В. И. посвящениям в нем нет ничего личного. Оба...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: эту тему, нам неизвестно. 152 Переписка с Голыптейн. Р. 370. Публикаторы отнесли эту часть (продолжение) письма к 20 февраля, для чего оснований, кажется, нет. 153 «Обнимаю вас и матерински благословляю...»: Переписка Вячеслава Иванова и Лидии Зиновьевой-Аннибал с Александрой Васильевной Голыптейн / Публ., подг. текста и прим. А. Н. Тюрина и А. А. Городецкой // Новый мир. 1997. № 6. С. 182. Отметим, что композиция текста этого письма в публикациях значительно разнится. 154 См.: Демская Александра, Семенова Наталия. У Щукина, на Знаменке... М., [1993]. 155 При изложении сведений о читавшихся в Школе курсах мы опираемся на печатные «Перечни курсов...» за 1901-1902 и 1902-1903 учебные годы, а также программу на 1903- 1904 учебный год, сохранившиеся в бумагах Б. И. Николаевского (Hoover Institution on War, Revolution and Peace. B. Nicolaevsky Collection, Box 78, Folder 11) 156 В письме к М. М. Замятниной от 25 декабря 1899 г. Зиновьева-Аннибал спрашивала:...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: многие превосходные и блистательные качества, в семитических же влияниях на арийство и примесях к арийской стихии усматривающая исключительно отрицательные энергии, служившие искони препятствием свободному раскрытию творческих сил арийского гения. Эта идеология хотела бы отнять у эллинства Афродиту, которая пришла к эллинам от семитов, а у христианства подрубить его серединный и глубочайший корень — веру в «трансцендентного», или — попросту — живого Бога. Тело христианства она как бы рассекает на две половины, отметая одну и спасая другую — ту, формы которой перед трибуналом ученых хитрецов, прикинувшихся романтиками арийства, оправдываются аналогиями эллинской религиозной мысли. Это богоборческое и втайне христоборческое учение, один из троянских деревянных коней германского изделия, явно предназначено было «индо-германизировать» мир, когда внезапно наступили сумерки богов берлинской Валгаллы. Но все же оно успело прельстить немало умов, помраченных предрассудками: вместе с теоретиками «имманентизма» ему обрадовались беззаботные о делах религии антисемиты по политическому...
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Часть текста: в 1903-1907 годах - документальные хроники Глава I. Русские символисты глазами постороннего. Примечания Примечания 15 Кузмин М. Дневник 1934 года. СПб., 2007. С. 68. 16 Это были действительно сравнительно молодые по большей части крестьянские девушки, которых Зиновьева-Аннибал приближала к себе, по мере сил стараясь устроить их судьбу; они же, в свою очередь, помогали ей по хозяйству и прежде всего с детьми: так, например, двое девушек оставались с тремя детьми 7, 5 и 2 лет во время римского свидания Зиновьевой-Аннибал и Иванова в начале 1895 года; летом 1896 г. она оставила на них (и кормилицу) не только старших детей, но и только что родившуюся Лидию. Обычно все, пишущие об отношении Зиновьевой-Аннибал к своим спутницам, говорят о ее благородстве и стремлении помочь. Однако, как кажется, не вполне неправа была ее подруга из равной по социальному положению семьи, писавшая: «Приходило ли Вам, дорогая Лидия Дмитриевна, в голову, что, будя в Ваших девушках такие нежные, высокие струны, кот<орые> отзываются на мировую скорбь, Вы можете принести им страшное несчастье, несчастье на всю жизнь? Ведь если бы при этом они могли получить систематическое образование и т<а>к<им> образ<ом> встать в ряды...
Входимость: 1. Размер: 87кб.
Часть текста: «Прозрачность», к тому же он сделался постоянным сотрудником журнала «Весы». Однако, как кажется, сейчас обнаруживаются обстоятельства, позволяющие взглянуть на этот период несколько более объективным взглядом. В апреле 1902 года, не выдержав разлуки с семьей и не совершив давно планировавшегося и желанного путешествия по Пелопоннесу и греческим островам, Иванов возвращается в Женеву, где тогда находились и его жена, Л. Д. Зиновьева-Аннибал, и дети (их общая дочь Лидия и трое детей Зиновьевой-Аннибал от первого брака). Мы очень мало знаем об этом периоде жизни Иванова, поскольку свидетельств он практически не оставил: все его близкие жили рядом, дневника он, сколько мы знаем, тогда не вел, так что практически год жизни останется нам неведомым. Однако в начале 1903 года уезжает в Россию сначала М. М. Замят-нина, жившая вместе с Ивановыми и помогавшая во всех сложных ситуациях, а затем и Зиновьева-Аннибал, которую вызвали к умиравшей матери. Эти обстоятельства помогают нам составить картину жизни Иванова в тот период, который очень плохо представлен в существующей научной литературе 151 . Весной 1903 года Иванов и Зиновьева- Аннибал пишут друг другу в сравнительно короткий период своей разлуки (эти письма приготовлены к печати в составе полного корпуса их переписки), а кроме того - состоят в регулярной переписке с Замятни-ной, сделавшейся на какое-то время их эмиссаром в России. Оставляя в стороне существенные проблемы, связанные с литературным...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: страшно понравилось. И я сразу почувствовал, что все они действительно тут живут теми же идеями, которыми я пробавлялся в своем Новочеркасске на Михайловской улице. Я и сейчас слышу одну из реплик Евгения Трубецкого: «Дорогой Вячеслав Иванович, вот Вы — поэт. Вы проповедуете поэтическое познавание мира. А мне как же быть? А я не поэт. Да». На это Иванов ему отвечает: «Дорогой князь! Вы больше поэт, чем настоящие поэты...» Но он запомнился мне не только своеобычностью поэтического слова. Он был и крупным для своего времени ученым, у него всегда были оригинальные, глубокие идеи в понимании античности. У него напевный, торжественный язык и такие выражения, что в обыденной речи кажутся немыслимыми, даже вычурными. Вместе с тем они резко выделяли его из толпы собратьев-поэтов начала века. Очень жалею, что мне не пришлось у него учиться — в буквальном смысле. Он преподавал только в Баку... Мы — два грозой зажженные ствола... Два пламени полуночного бора, Мы — два в ночи летящих метеора, Одной судьбы двужалая змея 6 У него было такое ослепительное словотворчество, но не только поэзия была у него на первом плане, а и философия, и религия, и история. Для меня это авторитет в смысле мировоззрения. В смысле единства искусства, бытия, космологии и познания человека. Я думаю, что самое интересное и самое ценное у Вячеслава Иванова — именно эта объединенность... Поговаривали о том, чтобы и меня привлечь для характеристики мировоззрения Иванова... Но я сейчас болен, так что быстро сделать я не смогу эту работу; а если не очень быстро, то, конечно, я бы ее с удовольствием сделал. Я бы там доказал, почему это есть и теория искусства, и теория философии,...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: кто не обладает, подобно им, и соразмерными такой ответственности познаниями, уменьем и опытом, надлежит оправдать свое выступление при обсуждении одного из важнейших вопросов международной политики. Конечно, позволительно было бы писателю сослаться на теснейшую связь обсуждаемого вопроса с интересами высшей культуры: сближение наше с Англией — задача культурная не в меньшей мере, чем задача государственная. Но иным будет мое оправдание; есть верховные вопросы государственности и общественности, ответ на которые мы все почерпаем непосредственно из нашего целостного гражданского самоопределения, составляющего суверенное право и вместе долг каждого гражданина. В разряд таковых отношу я и занимающий нас вопрос — не об упрочении только и длительном закреплении нашего союза с Великобританскою державой, но и о всестороннем соединении наших народных энергий с энергиями английского народа. Я говорю о завтрашнем дне по окончании войны, — о том завтрашнем дне, который будет первым днем нового мирового зиждительства. Россия не должна в этот день остаться одинокой. С кем же выйти нам рука об руку на раздвинувшиеся просторы положительного всемирно-исторического делания? С кем идти нам по дороге? Уж не с Германией ли, как втайне мечтают не одни враги народной вольности, но и просто близорукие или ослепленные среди нас, испуганные механическою громадою «организованной культуры», подкупленные, как дикари побрякушками белых завоевателей, дутым величием ее самоуверенного безвкусия и безусловным...