Поиск по творчеству и критике
Cлово "SPECIE"
Входимость: 3. Размер: 55кб.
Входимость: 3. Размер: 96кб.
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 117кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 55кб.
Часть текста: тем, что вызвал эти Медитации, радушные, проникновенные, идейно четкие, я не решился бы вторгаться в такие самодовлеющие философские построения, для которых мнения, мною высказанные, послужили лишь первым случайным толчком, если б Вы, исходя из другого хода мыслей, не настаивали на том, чтобы я, выражая свое отношение к прежним писаниям, определил свое теперешнее воззрение на гуманизм. Что гуманизм, исследуемый в его собственных пределах, независимо от связей его с общей культурой, представляется ныне вопросом духа, это явствует (и можно обойтись без дальнейших напрашивающихся примеров) именно из этих Ваших медитаций. Поэтому, приступая к сообщению Вам результатов произведенного мною допроса совести, мне приходится, рискуя нагромождать психологизмы на психологизмы, прибегать к некоторым рассмотрениям по поводу Ваших «Рассмотрений». Я вполне осознаю свою дерзость, т. к. воспринимаю Ваши «Рассмотрения» как soliloquio, нарушать которое всегда бестактно. Итак простите мне попытку обратить Вашу беседу с собою в диалог; простите мне также, что при сопоставлении наших точек зрения в их отличии друг от друга, я вынужден показывать не то, в чем мы родственны и согласны (без чего, впрочем, как могли бы мы в жизни быть милыми друзьями?), но наше основное разногласие. А оно обнаруживается прежде всего в различной оценке docta pietas, которой я желаю восстановления, которую Вы считаете преодоленной, отжившей forma mentis гуманизма. В самом деле: ...
Входимость: 3. Размер: 96кб.
Часть текста: «Истинно лишь то, что стимулирует, вздымает, укрепляет жизнь». Потому что: «Да здравствует жизнь!» есть наш постоянный, излюбленный припев, а торжественное и праздничное установление культа жизни есть наше фактическое опровержение пессимизма прошлого столетия. Сразу после катастрофы, потрясшей мир, под угрозой назревающего катаклизма, который предрекают гадатели, вопреки всей ненависти и вражде, всем насилиям и неистовствам — вопреки всему этому воля к жизни проявляется отнюдь не ущербной и поруганной, а окрепнувшей, точно помолодевшей, и нарастает потребность испытать, обрести, довести до последних пределов, охватить все, что может предоставить земное существование. И странно: в нас к такому дерзостному любопытству по отношению к жизни присоединяется почти фаталистическая покорность ее смутному непостижимому закону. Нам надоел рационализм, и мы охотно доверяемся водительству того слепого ясновидца, каким является инстинкт. Идеологии нас раздражают и разочаровывают, мы склонны хором повторять знаменитое изречение: «сера, друг милый, всякая теория, но неизменно зеленеет цветущее дерево жизни», зачастую забывая о двусмысленном применении этих слов самим их провозгласителем — Мефистофелем. Очень немногие толкуют это изречение в духе веры и жертвы; они не столько ищут радости в жизни, сколько возможности ей служить; они, пребывая верными тому, во что поверили, готовы жертвовать собою, и умирают, улыбаясь, но таковы герои. Совсем от них отлична обычная психика теперешнего Европейца. Какой логической или этической предпосылкою действительно становится подпольный двигатель нашего душевного состояния? Не есть ли он...
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: полагает он, Боратынский первенствует среди русских поэтов. Пушкин подчеркивает метафизический элемент его лиризма, сравнивает его с размышляющим о тайне смерти Гамлетом. Сам Боратынский с благородной скромностью, свойственной замкнутым в себе душам, в которых она скрывает затаенную гордость, не приписывал своей меланхолической музе пышную красоту, но признавал, что она может привлекать «лица необщим выраженьем». Элегический тон преобладал в поэзии в те годы; но в сумрачных размышлениях Боратынского нет ничего сентиментального. Свое чувство отрешенности он укрыл доспехами стоического равнодушия. Свой открытый агностицизм он облекает в мужественно-суровое, горестно-величавое спокойствие. Ярче всего выявляется его подлинный стиль в стихах монументальных и лапидарных. Стремление уязвленного сердца созерцать все преходящее sub specie aeternitatis дает самым сокровенным признаниям глубокие отзвуки, таинственную, чуть ли не пророческую значительность. Смотря на грядущую эпоху, все более и более алчно занятую лишь «насущным и полезным», он вызывает образ «последнего поэта», последнего доверенного природы, сердце которой «закрылось» человеку с тех пор как он решился «горнилом, весами и мерой» пытать ее естество. Кажется, что дух нашего «Pensieroso» обнимает взором, с высот сверхличной памяти, изъятой из потока времен, все порывы...
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Часть текста: Nel 1885 Jean Moréas in una replica (sul XIX e Siècle , 11 agosto) a p. Bourde, collaboratore del Temps, il quale aveva tacciato Verlaine, Mallarmé e i loro seguaci di "decadentismo" (v.), li definiva invece poeti "simbolici" (symboliques) e nell'86 continuava (supplemento del Figaro, 18 settembre) a propugnare codesta definizione (piaciuta a qualche critico sottile, come E. Hennequin) contro quella foggiata dai detrattori. Memore del valore della parola "simbolo" nella poesia baudelairiana, chiamava simbolica l'arte rispondente alle esigenze formulate da Edgar Poe e sancite da Baudelaire, un'arte, cioè, significativa e "complessa", atta a "suggerire" quel che in essa apposta rimane taciuto o, tutt'al più, leggermente adombrato, vale a dire una "corrente sotterranea di pensiero" e come un mondo "invisibile" dietro all'immagine nettamente espressa. Dall'altro canto gli avversari potevano allegare quale prova testuale della loro tesi sia II recente ghiribizzo verlainiano: "je suis l'Empire а la fin de la décadence" ( Jadis et Naguère , 1884), sia l'elogio dei gusti letterari della bassa antichitа in quel codice di raffinatezze e stramberie d'un estetismo...
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: q. qr. 58), т. е. явно сводимый к дионисийскому первообразу. Корней обряда должно искать, по-видимому, в незапамятном прошлом религии женского единобожия: на нем отпечатлелись формы общения единой богини с ее мужским жертвенным коррелятом. Итак, символика переодевания скорее принадлежит кругу Дионисовой сопрестольницы, чем самого Диониса, и недаром связуется с именем критской Ариадны, как в мифе о Тесее и Минотавре, так и в кипрском обрядовом действе Ариадниных родин. Естественно, что переодевание оказывается характерным для местностей, где первоначально единое женское божество сохранило преобладающее [138] значение, каков Кипр, и возможно, что его древнейшей родиной была Малая Азия, страна Великой Матери, куда миф и помещает царство Омфалы, видя в ней владычицу Лидии, и откуда приходит Дионис Еврипидовых «Вакханок», приносящий с собой манию полового маскарада 1. По Аполлодору, женскую или подобную женской столу Дионис получает во Фригии от Кибелы, был ею очищен и посвящен в ее таинства 2. У Аристофана Дионис женообразен и одет в женскую столу 3. С обрядом переодевания сродно представление о женственном обличий бога и о незамечаемом присутствии его среди жен. Дионис - «мужеженский» бог (parathelys), «повязанный женской головной повязкой» 4, двигатель и виновник женского полового исступления 5. Зевс родил Диониса, как мать, явив этим женский принцип, ему присущий, - рассуждает ритор Аристид смирнский: таким же родился и его сын, во всем точное подобие отца; итак, Дионис - бог двуполыйб. В противоположность этим, из древнейших не-эллинских корней относительно поздно развившимся в островном круге представлениям, собственно эллинский Дионис, мыслимый антропоморфически, - или младенец, или брадатый...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: осуществлении космического назначения женщины, как таковой, в жизни человечества. «Женский вопрос», в его истинном смысле, ставит нас лицом к лицу не только с запросами общественной справедливости, но и с исканиями мировой, вселенской правды. Первая часть проблемы — вопрос права — составляет предмет специального рассмотрения экономистов и политиков, предмет изучения прикладного по своим целям и исканий преимущественно порядка практического. Эти исследования и попытки отправляются, естественно, от аксиомы о теоретическом равноправии мужчины и женщины, как двух равноценных представителей одной species — «человек»; и все разногласия и затруднения, встречаемые в этой области, сводятся к тактическим соображениям общественного строительства, к заботе о том, как привести действенное утверждение данной аксиомы в согласие и гармонию со всеми другими задачами социального и политического переустройства, со всею сложною наличностью — органических тяготений и самоутверждающихся живых сил в мучительном процессе того медленного переворота, в котором наша надежда хочет видеть рождение грядущего царства правды и света. Другая часть проблемы занимает второстепенное место в нашем сознании, всецело занятом громадностью первой, и часто даже не представляется нам ясно во всей глубине своей или же заводит нас на ложные пути. Есть люди, которые во имя специфического утверждения женщины в женщине являются слепцами по отношению к первой правде, к правде о равенстве, к правде о человеке в женщине. Среди мыслителей, поглощенных впечатлением женского в женщине, находятся и такие, которые усматривают в специфически-женском как бы умаление полноты человеческого существа и достоинства женщины, из чего выводят, что она неполноправна по природе. С другой стороны, первая часть проблемы обращается для многих в начало отвлеченное: ее истина принимается односторонне, как вся истина о...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: ни мало, "представить все формы (курсив Брюсова), в какие облекалась человеческая лирика" -- "от безыскусственных песен первобытных племен, через лирику древнего Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень трудно представить в одном ряду таких по разному испытавших "притяжении Италии" символистов, как Мережковский, Бальмонт, Брюсов, Кузмин, С. Соловьев или Эллис. Имя Вяч. Иванова в этом перечне должно быть одним из первых. В отношении к Италии у Вяч. Иванова соединялся аспект глубоко личный и творческий, духовный, культурный и религиозно-церковный -- его ...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: οὐ λόγους {*} I ХУДОЖНИК-РЕМЕСЛЕННИК Спор о назначении искусства, -- о том, оправдывается ли оно внутренне собою самим, как "искусство для искусства", или же нуждается в оправдании жизнью, как "искусство для жизни", -- этот, провозглашаемый решенным и все же не решенный в глубине нашей души спор вовсе не занимал умы в те счастливые для художества времена, когда творчество было, так или иначе, совокупным творчеством художника-ремесленника и заказчиков, -- выступали ли этими заказчиками как бы уполномоченные на то представители народных масс (напр., магистраты древних республик и архиепископы средневековой церкви), или самочинные выразители вкусов и потребностей времени (каковы Медичи) -- зачинатели, поднявшиеся из толпы, но ей еще родные по духу, или же владыки толпы, не утратившие связи с нею в самом господстве своем над нею и прочно обеспечившие себе ее подражательное подчинение (как Людовик XIV). Ибо художник истинный -- и поскольку художник (artifex, τεχνἱτης,...
Входимость: 1. Размер: 97кб.
Часть текста: некоего завета, предписанного волями земли, о "бытийственном лике" народа, о едином общеславянском слове, о числах бытия и "великом изначальном числе бытия-прообраза", о народе и его божестве. Литературные интересы Хлебникова того времени известны. В январе 1908 г. студент Виктор Хлебников делает запись, где перечисляет прочитанные им драматические произведения А. Грибоедова, М. Горького, В. Брюсова, Вяч. Иванова, А. Ремизова и А. Блока: "Горе от ума", "На дне", "Земля", "Тантал", "Бесовское действо", "Балаганчик"2. По свидетельству казанской знакомой поэта В. И. Дамнеровой, Хлебников в университетские годы "ходил с номерами журнала "Весы"; очень любил Сологуба и любил декламировать его стихи"3. Но в Казани он внимательно читал также сочинения другого мэтра петербургского символизма -- Вяч. Иванова, в том числе напечатанную в пятом номере журнала "Золотое руно" за 1907 г. статью "О веселом ремесле и умном веселии". Последняя, девятая главка этой статьи, центральная для того "реалистического" или "онтологического" направления русского символизма, вождем которого был Вяч. Иванов, называлась "Мечты о народе-художнике". Здесь Вяч. Иванов в афористической форме писал о будущем искусства и его предназначении, о символе и мифе народа, о народном и всеславянском языке, богопознании как конечной цели поэзии: "Искусство идет навстречу народной душе. Из...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: августа 1909 г. Запись в дневнике от этого числа — «Написал стихотворение о Смерти, ироническое, которое хочу посвятить «Читателю» Kниги «Любовь и Смерть» и отдать в сборник, чтобы не обижать этих хулиганов отказом от участия.» А за одиннадцать дней до того, 18 авг., В. И. отмечает: 18 авг. — «Визит Архипова и Абрамовича ради моих сонетов в альманах «Смерть». Кажется был глуп и слабохарактерен, или по своему наивен, дав им какие-то обещания.» Стихи появились в Альманахе «Смерть». СПб. изд. «Нового Журнала для всех», 1910. Заглавия нет. В. И. перепечатал сонет тот в CA, не изменив ни одного слова; прибавил лишь заглавие: «Читателю». Единственное разночтение: замена в конце первой строки, точки в Альманахе (Божью.) двоеточием (Божью:) в CA. «СПОР». В «Дневнике 1908», 15 июня В. И. дает самому себе обещание: «42 сонета и 12 канцон должны, по меньшей мере, войти в мою будущую книжку «sub specie mortis» по числу лет нашей жизни и лет жизни совместной. (...) Кузмин советует написать соединительный текст в прозе по образцу ‘Vita Nova’. «Соединительного текста» В. И. писать не хотел, а книгу написал, и вошли в нее 49 сонетов и 17 канцон. Через месяц после того самообещания 28. VII. 1908. В. И. сообщает Брюсову: «Я пишу книжку лирики. Если можешь в осенних №№ поместить еще мой цикл, извести: я охотно дам его «Весам».» Цикл этот — девять сонетов — под заглавием — «Спор» появился в «Весах», 1909, 2. Разночтения: Строка Сонет Весы СА 14 сверху III меч—Любовь освобождает.» меч любовь освобождает.» 12 сверху ...