[174]
4. Эзотерическое развитие начал народной религии в орфической общине
Развитие дионисийской догмы совершается в лоне орфической общины. Это не создание новой религии, но систематизация наличных религиозных представлений и мистическая интерпретация культа. Орфический гнозис опирается на предание; то, что мы называем «теократией», говоря о явлениях упадка национальных религий, начинается, на самом деле, в древнейшей религиозной истории - там, где кончается местный культ. Орфики продолжают теогонический и космогонический эпос: так, Гесиодову схему последовательности больших веков, или возрастов человечества, они развивают в метафизическую доктрину, по которой за золотым веком Светодавца-Фанеса следует серебряный - Кроноса, а за этим титанический век, открьшающийся растерзанием предвечного младенца - Диониса-Загрея 3.
В учении о Дионисе орфики примыкают к уже сложившимся верованиям. Народ не только отвлек понятие жертвоприносимой божественной сущности из жертвенного обряда, но и назвал абстракт героических страстей - бога Героя, подземного «сильного» преимущественно перед другими «героями», несущего и объемлющего их своим божеством, - сыном отчим Дионисом, выделив из существа верховного Зевса ряд исконно Зевсовых (прадионисий-
[175]
ских) атрибутов и усвоив их его страстной ипостаси, его страдающему и умирающему сыну. Сотворив лик бога, народ переселил его, между прочими вместилищами его силы, и в солнце. Ибо, если нельзя отрицать, что сторонники солярной теории в иных случаях бывают правы, поскольку некоторые лики народных мифологий кажутся, в самом деле, выведенными путем олицетворения из представлений о солнце, - то в данном случае перед нами типический пример обратного процесса - пример вселения в солнце самостоятельно обретенного божественного лика.
пробуждение, осень - уход или обмирание Солнцебога 1. Аполлон - дневное, Дионис - ночное солнце, светящее в нижней полусфере, по священному преданию в Элиде 2, так формулированному, вероятно, под дельфийским влиянием, но коренящемуся, по-видимому, в местном веровании в Диониса подземного - владыку отшедших и солнце теней. Дуализм летнего и зимнего солнцепочитания лег в основу двуединой дельфийской религии Феба-Диониса. Круглые храмы Диониса-Солнца во Фракии символизировали, должно думать, солнечную гробницу, недра земли, раскрывшиеся, чтобы приять и утаить от живых, на время его исчезновения (aphanismos), Диониса-Сабазия 3; ибо круглые здания суть, по древнейшему назначению своему, гробницы.
Но, рядом с возможностью противопоставить солнцебогу страдающему и умирающему, или исчезнувшему и полоненному (на этом представлении зиждется, по-видимому, и пра-миф Одиссеи), другого, торжествующего в мире живых Солнцебога 4, - открывалась и иная возможность: усмотреть в летнем солнце живое присутствие бога, а в солнце зимнем - бледный отблеск и призрак его же, ушедшего гостить в царство мертвых, оставив живым свой двойник. По этому пути направилось синкретическое движение, с ранних пор стремившееся всецело отожествить Гелия (Солнцебога)
[176]
и Диониса 1. В противоположность дельфийскому дуализму (склоняющемуся, впрочем, мало-помалу также к синкретической концепции), орфики искали утвердить представление о Дионисе-солнце как новом лике изначального света, Фанеса: «Солнце, чье божество именуют в мольбах Дионисом» 2. Он светит как живым, так и мертвым. Когда он у мертвых, он не страдает, не томится в узах, как думали, например, пафлагонцы: напротив, как издревле знали фракийцы и особенно, по Геродоту, фракийские геты, «верующие в бессмертие души» (hoi athanatizontes), - он сияет блаженным душам, как кроткое солнце, в невозмутимой славе.
Надгробие римской эпохи (стр. 47), сложенное в Филиппах и дышащее мистикой орфизма, сочетавшейся с исконным фракийским преданием, изображает загробные радости усопшего отрока в истинном царстве Диониса как игры и пляски на лугах цветущей Нисы. Подземное царство Дионисово - царство цветов, как Анфестерий - праздник весенних цветов, Диониса и душ. Из другой поздней надписи, найденной в тех же местах, узнаем о радунице, устраиваемой религиозными общинами фракийского Диониса (Liberi Patris Tasibasteni) на празднике Розалий 3. Анфестериям, под именем Розалий - празднества роз, суждено было надолго пережить языческую Элладу.
Сноски
3 Прокл у Schöll Studemund, Anecdota graeca, 1886, v. II, 58: triton de titanikon, ho phesin (intell. Orpheus) ek tön titanikon melon ton Dia systesasthai.
Страница 175 :
1 Welcker, Götterlehre I, S. 432.
2 Etym. Magn. 277, 47. О митиленской монете с изображениями Гелиоса и Диониса - Welcker I, S. 411.
est specie rotunda, cuius medium interpatet tectum. Срв. Софоклов фрагмент «Терея»: Helios philhippois Threixi presbiston selas.
4 Это противоположение составляло предмет мифа об Орфее в Эсхиловой трагедии «Бассары» - Nauck, Fragm. Trag. Gr. p. 9; Орфей (по Eratosth, catast. 24 ρ, 140) «Диониса не чтил, но величайшим из богов почитал Гелиоса, которого именовал и Аполлоном; он вставал до рассвета и, взойдя на гору Пангей, ждал на ней восхода солнечного, чтобы встретить первые лучи бога».
Страница 176 :
1 О сочетании Диониса и Солнца см. Sam. Wide, lakon. Culte, S. 161. Гелиос и Дионис вместе на митиленской монете - Welcker, Götterlehre 1 S. 411. Дионис heliomorphos - Duris Sam. FHG II, p. 475.
2 Dionysos только epiklesis Солнца: «Helios, hon Dionyson epiklesin kaleusi».