Поиск по творчеству и критике
Cлово "REGINA"
Входимость: 7. Размер: 75кб.
Входимость: 3. Размер: 4кб.
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 75кб.
Часть текста: Италию и что в ней любят, можно судить о характере эпохи. <...> Мы ее внучатые племянники. Вяч. Иванов. Набросок о России и Италии (РГБ, 109. 5. 32). Девизом русского символизма, по словам Андрея Белого, было пережить в сегодняшнем искусстве все века и нации. 1 Знаменательными были проектируемые грандиозные поэтические книги символистов -- Зовы древности (1908) Бальмонта и незаконченные Сны Человечества (1908--1913) Брюсова. В последней книге автор предполагал, ни много, ни мало, "представить все формы (курсив Брюсова), в какие облекалась человеческая лирика" -- "от безыскусственных песен первобытных племен, через лирику древнего Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень...
Входимость: 3. Размер: 4кб.
Часть текста: памятников. Против своего обыкновения В. И. сонеты не датировал. К концу ноября были написаны 5 пьес, которые В. И. послал в Сорренто. 1-го декабря пришел отклик: Горький писал: «Прекрасные стихи Ваши получил, примите сердечнейшую благодарность, мастер». И в тот же день Ходасевич хвалил сонеты за их «высокое и скромное, не крикливое мастерство». В дневнике В. И. от 2-го декабря имеется запись: «Написал Fontana delle Tartarughe». В самом начале января 1925 г. В. И. направил, в виде новогоднего привета, Гершензону в Москву 9 сонетов под общим заглавием: «Римские Сонеты»; каждый сонет имел свое индивидуальное наименование. Сонеты были кем-то, где-то переписаны; некоторые из них нашли себе переводчиков, и три сонета появились в иностранной печати раньше, чем в русской. Так, в 1934 г., В. И. неожиданно получил от дочери известного немецкого филолога Виламовица книгу её переводов русских поэтов и, перелистывая сборник, на 77-ой стр., к своему удивлению прочел в прекрасном немецком переложении свой «Римский Сонет», начинающийся словами: «Пел Пиндар, лебедь...» (Dorothea Hiller von Gaertringen, «Russische Dichter». Verlag Otto Harrassowitz, Leipzig, 1934). A еще в 1930 г. на страницах флорентинского журнала «II Frontespizio», Settembre 1930, появились два «Римских Сонета» с первоначальными заглавиями — «Regina Viarum» и «Monte Pincio»: Джованни Папини (видный итальянский писатель и друг В. И.) превратил в хорошие итальянские стихи представленный ему подстрочный дословный перевод. Папини, не зная по-русски, не ...
Входимость: 2. Размер: 35кб.
Часть текста: об узнавании и возвращении: «Мне казалось, что будто я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли. Но нет… не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня» (письмо М. П. Балабиной, 1838). Подобным же «двойным гражданством» обладал и Вяч. Иванов. Вяч. Иванов рано начал путь на эту общую для многих русских родину. Он посвятил себя изучению Вечного города с первых своих осознанных шагов. В юности он систематически изучал латинский язык, римскую историю, топографию и археологию, классическую филологию в Московском и Берлинском университетах — лучших академических центрах своего времени, а затем в самом Риме. Примечательно, насколько авторитетна филологическая критика у двадцативосьмилетнего Вяч. Иванова в его отзыве на работу И. М. Гревса (1894) — исследование римской экономической истории, основанной в качестве главного источника на сочинениях Горация. 1 Написанная на латинском языке диссертация Иванова была посвящена вопросу о государственных доходах и налогах в...
Входимость: 2. Размер: 44кб.
Часть текста: по собственному признанию, он поехал “умирать” 2 , написал приветствие Вечному городу от лица нового Энея, спасшегося из сгоревшей и разрушенной Трои-России. При этом, как и Эней, Иванов видит в своем личном спасении залог возрождения своей падшей родины: “Вновь древних арок верный пилигрим, В мой поздний час вечерним Ave Roma Приветствую, как свод родного дома, Тебя, скитаний пристань, вечный Рим. Мы Трою предков пламени дарим; Дробятся оси колесниц меж дома И фурий мирового ипподрома: Ты, царь путей, глядишь, как мы горим. И ты пылал и восставал из пепла, И памятливая голубизна Твоих небес глубоких не ослепла. И помнит в ласке золотого сна, Твой вратарь кипарис, как Троя крепла, Когда лежала Троя сожжена” (III 578). В этом сонете, который первоначально назывался “Regina viarum” (“Царица путей”) и потом стал первым в цикле “Римских сонетов”, Иванов дает сгущенное и сугубо поэтическое описание эмиграции, поддающееся прозаическому пересказу и истолкованию лишь с редким для творчества Иванова трудом. Для того, чтобы понять смысл римской эмиграции в жизни и творчестве В. И. Иванова,...
Входимость: 1. Размер: 59кб.
Часть текста: бытие мое... Имя, коим я себя именую, сжигает меня Твоим огнем. Ни отменить и истребить этого Имени, ни осуществить его я не могу... Пусть же Твое Имя, которым Ты знаменовал чело мое, будет... светом Отца на челе сына». 122 Но человек, соблазнившись, стал противопоставлять гордо и самовольно свое «аз-есмь» Творцу. Отец не перестает любить своего блудного сына. Перед лицом Бога человек — личность независимая. «Самостоянье человека — залог величия его». 123 Самостоятельного человека и хочет Бог. Еслиб не хотел, не заключил бы с ним свободного договора или завета. Богоборство предполагает веру в личного Бога и естественно принимает характер библейский: Иаков борется в ночи с Неведомым. Упорствуя в противлении своем Отцу, человек не перестает Его любить, порою ненавидя. Только с потерею любви противление становится дьявольским; человек теряет свой образ. «Люцифер (Денница) и Ариман, — дух возмущения и дух растления, — вот два богоборствующие в мире начала, разноприродные, по мнению одних, — хотя и связанные между собою таинственными соотношениями, — или же, как настаивают, согласно сучением Церкви, другие, — два разных лица единой силы, действующей в «сынах противления», — ей же и имя одно: Сатана.» Но, отказавшись, отрекшись от бытия истинно сущего эти два лица «в противоположность божественным ипостасям, нераздельным и неслиянным, являют себя в разделении и взаимоотрицании». Но оторваться они друг от друга не могут, лишены самобытности и «принуждены искать своей сущности и с ужасом находить ее — каждое в своем противоположном,...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: Einleitung von Johannes Holthusen.— München: Wilhelm Fink, 1967.— XII, 171 S.— (Slavische Propyläen; Bd. 30). 4. Эрос / Марка изд. и концовка М. В. Добужинского.— СПб.: Оры, 1907.— 86 с.— Репринт: Эрос: Стихи / Авт. послесл. В. Широков.— М.: Книга, 1991.— 86 с. 5. Cor Ardens. Ч. 1–2.— М.: Скорпион, 1911–1912. [Ч. 1]: Cor ardens; Speculum speculorum; Эрос; Золотые завесы.— 234 с. Ч. 2: Любовь и смерть; Rosarium.— 232 с. 6. Нежная тайна. Λεπτα.— СПб.: Оры, 1912.— 119 с. 7. Младенчество.— Пб.: Алконост, 1918.— 62 с.— Репринт: Б. м.: б. изд., б. г.— (вероятно, печатано в Италии, в 60-х или 70-х годах); цветная печать и орнаментальное украшение обложки оригинального изд. не воспроизведены. 8. Человек / Обл. и портр. Вячеслава Иванова раб. Сергея Иванова.— Париж: Дом книги, 1939.— 115 с.— (Русские поэты; Вып. 9). 9. Свет вечерний: Poems by Vyacheslav Ivanov / With an Introduction by Sir M. Bowra and Commentary by O. Deschartes; Ed. by D. Ivanov.— Oxford: At the Clarendon Press, 1962.— XXIII, 229 p. 10. Тантал: Трагедия // Северные цветы Ассирийские: Альм. IV кн–ва «Скорпион».— М., 1905.— С. 197–245. 11. Факелы: Дифирамб // Факелы.— СПб., 1906.— Кн. 1.— С. 5–9. 12. Сыны Прометея: Трагедия // Рус. мысль.— 1915.—...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: * * * ("Вновь арок древних верный пилигрим... ") Вновь арок древних верный пилигрим, В мой поздний час вечерним 'Ave Roma' Приветствую как свод родного дома, Тебя, скитаний пристань, вечный Рим. Мы Трою предков пламени дарим; Дробятся оси колесниц меж грома И фурий мирового ипподрома: Ты, царь путей , глядишь, как мы горим. И ты пылал и восставал из пепла, И памятливая голубизна Твоих небес глубоких не ослепла. И помнит в ласке золотого сна, Твой вратарь кипарис, как Троя крепла, Когда лежала Троя сожжена. Примечание В. Иванова «Ты, царь путей» — «Roma», для древних, «царица дорог» (Regina Viarum) и «новая Троя».
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: благосклонному, щедро одаряющему, вечно зачинающему — к этому видимому солнцу за руководством естественно обращаемся мы все, ныне и присно. Но в наше время мы полагаемся на него, коли не обманывает вид вещей и гул голосов, полнее, непосредственнее, самозабвеннее, чем то делали нахмуренные, озабоченные дети девятнадцатого века. И, когда ригористы той старой формации (немного их осталось) пытаются абстрактными построениями и пуританскими сомнениями подорвать наше безусловное доверие к началу жизни неисчерпаемой, полной неожиданностями, преодолевающей и установившиеся представления и предрассудки, тогда мы решительно и вызывающе противополагаем их сухому доктринерству какое-нибудь причудливое изречение вроде афоризма Ницше (который, впрочем, любят повторять, и мирные прагматисты): «Истинно лишь то, что стимулирует, вздымает, укрепляет жизнь». Потому что: «Да здравствует жизнь!» есть наш постоянный, излюбленный припев, а торжественное и праздничное установление культа жизни есть наше фактическое опровержение пессимизма прошлого столетия. Сразу после катастрофы, потрясшей мир, под угрозой назревающего катаклизма, который предрекают гадатели, вопреки всей ненависти и вражде, всем насилиям и неистовствам — вопреки всему этому воля к жизни...
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Часть текста: сын, крещенный в храме св. великомученика Георгия Победоносца в Грузинах в честь св. благоверного князя Вячеслава (Вацлава) Чешского (14/17 марта). В семье было еще два сына И. Т. Иванова от первого брака - Анатолий и Евгений. Вячеслав был поздним ребенком: в год его рождения отцу было пятьдесят, а матери - сорок два года. В тот же год И. Т. Иванов, испытав первые недомогания от возникшего в легких процесса (он был землемером, проводил время в постоянных командировках, где и подорвал свое здоровье), вышел в отставку. 1866-1869 - Первые впечатления будущего поэта: красная тряпка на березе («Лель улетел, молоко унес»), когда его отлучали от груди, песня няни, украинки Татьяны «Возле речки, возле моста...» и вой волчьей стаи в Зоологическом саду. Позднее - зрелище самого Зоологического сада, который он ежедневно видел, выглядывая из окна: этот живописный московский уголок со слоном, которого водили по дорожкам «важные люди в парчовых халатах», и носорогом, просовывавшим свой рог из-за прутьев клетки, сохранился в памяти Иванова образом «младенческого рая». У растворенного окна малыш вместе с родителями слушал перезвон московских «сорока сороков» - это воспоминание ассоциировалось у него позднее с переживанием, возникающим при созерцании морского простора. Освободившись от служебных обязанностей И. Т. Иванов использовал образовавшийся у него непривычный досуг для усиленного чтения «вольнодумных книг» - материалистических и атеистических трудов Ф. Бюхнера, Я. Молешотта, Д. Штрауса и Ч. Дарвина, неожиданно превратившись в убежденного нигилиста. Между ним и его женой вспыхивали постоянные «философские споры», бурные, хотя и не отменяющие, к счастью, личной глубокой симпатии супругов друг к другу. Эта жаркая домашняя «теологическая полемика» родителей (обстоятельство, возможное, вероятно, лишь в семье...