Поиск по творчеству и критике
Cлово "CAMBRIDGE"
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: русской литературы, а в 1930-1940-е годы - и европейской интеллектуальной жизни. Вместе с тем очевидно, что перед исследователями остается еще множество проблем, которые предстоит решить. Напомним только, что до сих пор не существует сколько-нибудь удовлетворительного издания сочинений Иванова: широко известное и наиболее авторитетное брюссельское остановилось на четвертом томе и продолжено, как мы понимаем, уже не будет, а за его пределами остались цельные выпущенные при жизни автора большие работы «Эллинская религия страдающего бога» и «Дионис и прадионисийство», многочисленные статьи, не говоря уж о переводах, переписке и других обширных пластах текстов. Существующая библиография 5 уже на 15 лет отстала от современного положения дел, и отрыв этот, несомненно, будет нарастать, поскольку вряд ли в ближайшее время труд П. Дэвидсон будет продолжен. Но особенно существенным представляется нам, что в биографии Иванова, особенно ранней, остается множество если не белых пятен, то чрезвьиайно неясных мест. Годы формирования творческой личности остаются для исследователей если не совершенно темной, то все-таки чрезвьиайно скудно освещенной территорией. Мы знаем о них преимущественно то, что сам Иванов хотел донести до своих биографов, а это далеко не всегда подтверждается документами. И в тех случаях, когда проверку можно осуществить, зачастую обнаруживается немало интересного. Так, благодаря разысканиям М. Вахтеля 6 , мы узнали, что Иванов вовсе не был любимым учеником великого Моммзена, как думали едва ли не все, а непосредственным воспитанником несравненно менее прославленного Отто Гиршфельда 7 . После знакомства с уже отчасти опубликованными ранними письмами Иванова и его второй жены рушится установившаяся концепция их любви как серьезного самоиспытания временем 8 . Постепенно усложняется ответ на вопрос о политических взглядах Иванова, прежде казавшийся столь определенным....
Входимость: 1. Размер: 91кб.
Часть текста: мы бежали земли, И Сирийских брегов, прилегающих к ней, Избегали равно: не гонимы Всенародным судом за пролитую кровь, — Но любовью родных вам Эгипта сынов, Возжделеющих кровосмешения. И Данай, наш отец, опекун и вожак, Рассчитав каждый ход, наименьшим из зол Мореходный признал в Арголиду побег. Наш из Аргоса род — От рогатой Ио́, обуялой Ио́, Той, что овод язвил; прикоснулся к ней Зевс, И дохнул на нее, и она зачала: Сей праматерью дом наш гордится. И какой бы народ благосклонней взглянул, Чем аргивский, родной, На скиталиц-сестер и на ветви в руках, Повитые волной серебристой? Град, ты, град! И земля, и живая вода, И небесный собор этих мест, и цари, На глубинных сидящие тронах, И спасительный Зевс, третий в братстве тройном, Ограждающий кремль непорочных мужей, — Умиленье и стыд пред девичьей мольбой Им вдохните в сердца! А мужскую толпу, А насильственный сонм чад Египта, — пред тем, Как ступить им ногой на приморский песок, С кораблем оттолкните в пучину! Да погибнут в волнах от дыхания бурь И нашествия гроз! Да разит их Перун! Да нагрянут на них разъярелая хлябь, Ветры буйные, черные вихри! — Чтоб на ложе, для них заповедное, им Не взойти никогда принужденьем, презрев Нашу ненависть, отчее братство. Хор Строфа I Ныне тебя я зову, Предок, о нас поборай За́ морем, Эпаф, сын божий, Божий...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: лучшую добродетель — грамотность, доведенную до виртуозности) — таково, что я готов предоставить корректуру Вам (что соответствует в моих личных расценках чему-то вроде военного знака отличия). Но вот последние странички с греческим текстом 3 должны быть непременно прочитаны или мною или Зелинским 4 (я бы и Ростовцеву 5 их не охотно доверил!). А ежели бы Вы заблагорассудили прислать мне корректуру (но, повторяю, это в Вашей воле, промышляющей за меня о правых путях), — то я имел бы возможность — и соблазн — «усовершенствовать плоды любимых дум» 6 , коих черновики не со мною, а звук, все дальше уходит в область обманчивых воспоминаний... Тут, кстати, сказать бы о Ваших замечаниях; но прибавлю еще, что остаток гонорара за «Г[оспо]жу Бовари» я именно имел в виду предоставить в Ваше распределение, еще до Вашей о том догадки, почему и прошу Вас сказать об этом дорогой нашей Кассандре, горячо нами приветствуемой, чтобы она для меня вытащила эти деньги из кассы «Шиповника», в силу прилагаемой при сем доверительной карточки 7 . На днях Вы получите от меня целую тетрадь переводов моих из греческих лириков; направляю ее к Вам, потому что Вам интересно ее прочесть — хоть и наскоро, а мне услышать Ваше мнение, если таковое будет. Передать же эту тетрадь я попрошу Вас опять-таки Александре Николаевне — для пересылки...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень трудно представить в одном ряду таких по разному испытавших "притяжении...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: древнюю традицию: Софоклову „песню об Эросе, которую нельзя слушать без восторга и ужаса” 3 . Тем самым Мережковский (и не он один) указывает на одну из тенденций трактовки темы эроса/любви в русской модернистской литературе, о которой в свое время в „Декадентах” писал и В. Розанов. Творчество Вяч. Иванова, „крещенное” мыслью Вл. Соловьева („Смысл любви”), знаменует тенденцию, противоположную декадентской, а именно: стремление возвратить Эросу его исконное, Платоново значение, стремление к нобилитации „извечного Эроса Невозможного” 4 . Именно Иванов подчеркивает важность эротического начала 5 для многих сфер духовной жизни и творческой деятельности человека. В статье о „Неприятии мира” Эрос Невозможного связывается поэтом с пафосом неприятия мира сего и религиозным алканием мира иного. „Эта любовь к невозможному - принцип всей религиозной жажды, всей творческой фантазии, всех порывов и дерзновений, совершавшихся доныне под знамением „Excelsior”, - патетический принцип современной души” [ПЗ 122] 6 . Внешним, но знаменательным показателем важности темы Эроса в творчестве Иванова является частотность употребления слова эрос . Только в пределах самой эстетико-философской мысли поэта, нас интересующей, это слово появляется в разных текстах и в разных контекстах. Оно употребляется в связи с определением ...
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: путей”) и потом стал первым в цикле “Римских сонетов”, Иванов дает сгущенное и сугубо поэтическое описание эмиграции, поддающееся прозаическому пересказу и истолкованию лишь с редким для творчества Иванова трудом. Для того, чтобы понять смысл римской эмиграции в жизни и творчестве В. И. Иванова, нужно прежде всего выяснить его миф о Риме и то, каким образом этот миф стал определяющим моментом в его личной судьбе и самопонимании. Хотя Рим был далеко не первым местом жительства Иванова за рубежом, он, по-видимому, всегда олицетворял для Иванова “заграницу”, “не-Россию”. В “Автобиографическом письме” 1917 г. Иванов пишет, что он сначала сопротивлялся совету его друга И. М. Гревса поехать в Рим “из-за избытка благоговейных чувств к Вечному городу, со всем тем, что должно было там открыться” (II 19). Действительно, к этому времени, отучившись в Берлине и переселившись в Париж, Иванов уже много лет изучает римскую цивилизацию и поездка в Рим могла обозначить резкий переход от чисто книжных занятий к занятиям более прикладным, жизненным, от теории - к “реальному явлению” Вечного города, и поэтому эта поездка требовала от него полной готовности. Первые впечатления Иванова от настоящего Рима были смешанными: “В новой оболочке, покрывшей ...