Поиск по творчеству и критике
Cлово "VERS"
Входимость: 4. Размер: 44кб.
Входимость: 2. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 44кб.
Часть текста: esigenze formulate da Edgar Poe e sancite da Baudelaire, un'arte, cioè, significativa e "complessa", atta a "suggerire" quel che in essa apposta rimane taciuto o, tutt'al più, leggermente adombrato, vale a dire una "corrente sotterranea di pensiero" e come un mondo "invisibile" dietro all'immagine nettamente espressa. Dall'altro canto gli avversari potevano allegare quale prova testuale della loro tesi sia II recente ghiribizzo verlainiano: "je suis l'Empire а la fin de la décadence" ( Jadis et Naguère , 1884), sia l'elogio dei gusti letterari della bassa antichitа in quel codice di raffinatezze e stramberie d'un estetismo nevrotico che fu il famigerato romanzo di Huysmans А rebours (1884). I due diversi concetti della nuova corrente gareggiavano; e -- cosa singolare, ma tutt'altro che illogica, data la natura ibrida del movimento --tra le due denominazioni contrapposte, appunto quella gridata dagli schernitori e autori di parodie nel genere del diffuso opuscolo Les Déliquescences d'Adoré Floupette poète décadent (1885) andт a gusto a taluni dispettosi nel campo degli aggrediti, i quali s'ingegnarono a interpretarla di modo che la beffa tornasse a loro vanto. Mentre Verlaine (Poètes maudits) scherzava "mi dаnno del decadente -- una pittoresca ingiuria che evoca l'autunno e il calar del sole", costoro, ben lungi dal voler motteggiare, si spacciavano, ricadendo in flagrante romanticismo (sui rapporti tra questo e...
Входимость: 2. Размер: 40кб.
Часть текста: изучения русской культуры серебряного века 1 . И это неслучайно: представление об Эросе определило одну из парадигм культурного сознания „русского ренессанса” ХХ столетия. В статье 1907 г. Николай Бердяев прямо связывает проблему Эроса и его Смысла („Но какой Эрос?”) с религиозно-философским мировоззрением эпохи и „новым религиозным сознанием”: „Новое религиозное сознание и религиозное творчество связаны ныне с Эросом <...>” 2 . Не удивительно, что его видные представители реагируют на факт декадентского смешивания Эроса с эротоманией, припоминая (как это делает в одном из писем Мережковский) древнюю традицию: Софоклову „песню об Эросе, которую нельзя слушать без восторга и ужаса” 3 . Тем самым Мережковский (и не он один) указывает на одну из тенденций трактовки темы эроса/любви в русской модернистской литературе, о которой в свое время в „Декадентах” писал и В. Розанов. Творчество Вяч. Иванова, „крещенное” мыслью Вл. Соловьева („Смысл любви”), знаменует тенденцию, противоположную декадентской, а именно: стремление возвратить Эросу его исконное, Платоново значение, стремление к нобилитации „извечного Эроса Невозможного” 4 . Именно Иванов подчеркивает важность эротического начала 5 для многих сфер духовной жизни и творческой деятельности человека. В статье о „Неприятии мира” Эрос Невозможного связывается поэтом с пафосом неприятия мира сего и религиозным алканием мира иного. „Эта любовь к невозможному - принцип всей религиозной жажды, всей творческой фантазии, всех порывов и дерзновений, совершавшихся доныне под знамением „Excelsior”, - патетический принцип современной души” [ПЗ 122] 6 . Внешним, но знаменательным показателем важности темы Эроса в творчестве Иванова является частотность употребления слова эрос . Только...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: окончить все и стать доктором. Поверьте же хоть раз уверениям друзей, которые убеждены в вашей полной научной подготовленности к докторству...». Это письмо «глубоко тронуло» Иванова и, в совокупности с призывами М. Н. Крашенинникова, убедило его не возвращаться в Россию с «пустыми руками». Поскольку еще осенью он убедился, что научная работа во Флоренции на порядок менее продуктивна, чем в Риме («... Во Флоренции написать что-нибудь <...> очень трудно при отсутствии нужных пособий»), Иванов решает вновь вернуться к столичным библиотекам, «привести свою работу в окончательный вид, сделать ее druckfertig (годной к печати - Ред.) и даже, если представиться возможность, переписать набело». По его расчетам, на все это должно было хватить шести недель уединенного пребывания в Риме «по образу Гревса», т. е. в состоянии предельной сосредоточенности исключительно на научной деятельности. 10 января Иванов и М. Н. Крашенинников одновременно покидают Флоренцию, первый уезжает в Рим, второй - в Петербург. Вечером того же дня Иванов прибывает в Рим и устраивается у старых знакомых, в семье Микели-ни, переехавшей на via Veneto, 33. 11 января Иванов пишет в Париж ответ на новогоднее письмо Гревса, благодарит друга за поддержку и выражает твердую надежду «представить в Берлине свою диссертацию в апреле». В январе, сразу по прибытии в Рим, Иванов возобновляет посещения Германского археологического института и исключительно интенсивно работает в библиотеках, «лишь мимоходом бросая беглые взгляды на знакомые мраморы...
Входимость: 1. Размер: 115кб.
Часть текста: Содержание древнейших оргий составляет священное убиение бога исступленными причастниками жертвы. Богоборствующее безумие, как всякий религиозный экстаз, может быть правым (ỏρθῶς μανῆναι) и неправым. Оно несет в себе награду непосредственного общения с божеством — и опасность божественной мести. Иов оправдан; и Иаков, боровшийся с Незримым, улучил благословение, хотя и остался хром. Прометей побеждает. Но сколько других богоборцев сокрушено! Титаны, Гиганты, «богоравные» гордецы, дерзнувшие мериться с богами, как Тантал и Танталида — Ниоба, безумцы и слепцы, не узнавшие божеского лика, как Пентей; у евреев — Каин и его потомство, строители вавилонского столпа, Люцифер. В Библии самая повесть о грехопадении людей приобретает черты богоборческие: «вы будете как боги (или: Бог — Элогим)». Это различение между угодным и неугодным божеству противоборством человека принадлежит, несомненно, эпохе позднейшей, когда не только первобытная оргийность уже успела кристаллизоваться в определенные религиозные формы, но и возникла потребность с одной стороны охранять эти формы от еще не успокоившихся вулканических...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: рассказ и последние стихи. Вашу просьбу «написать — soit en prose, soit en vers—» молитву, современную молитву— исполняю, как умею, как мне свойственно, как я должен. Молитва моя не хочет быть «современной» но кажется мне трагически своевременной»... Вот они: Как листья ветр у Вечности преддверий Срывает Смерть, что украшало нас; И в этот строгий, нелицеприятный час Я о душе твоей молюсь, Валерий, О вечной памяти — не здесь, в молве, На поколений столбовой дороге, Но в ждущей нас недвижной синеве, Но в искони помыслившем нас Боге. ... Доломался, долгался, додурманился бедняга до макабрной пошлости «гражданских похорон», с квартетом, казенными речами и почетной стражей «ответственных работников»... Письмо от бедной Ксении. Как ее встряхнешь? Надо написать ученикам. Письмо от Максима Горького: «Прекрасные стихи Ваши получил, примите сердечнейшую благодарность, мастер.» Искренне благодарен он, что я не обиделся. А я — не то, что не обиделся, а признателен ему за нравственную поддержку. Состарился — и люблю теперь моралистов. Вечером — другое письмо из...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: совершенного уточнения» тезы, которую я защищал в том своеобразном возобновлении вековечного и протеического спора между реалистами и номиналистами, при котором Вы невидимо духовно присутствовали уже тогда, а теперь явились третьим участником, — в том споре, начавшемся непреднамеренно и имевшим характер непринужденной беседы, но в котором Вы усмотрели выражение «основной современной оппозиции, указывающей водораздел между спасительным устремлением к thésaurus и жаждою tabula rasa» Признаниями назвал я сообщения, королларии, которых Вы от меня ждете, и от формулировки которых я отнюдь не собираюсь уклоняться, ведь Ваше желание узнать мое «теперешнее отношение к прежнему тексту, которому исполнилось десять лет», в сущности было предложением мне во всеуслышанье заговорить о том, что я внутренне пережил за это время, пребывая в себя погруженным и упорно молчавшим. Но, когда мы принимаемся уточнять наше отношение сегодняшнего дня к тому, что нами давно было утверждено, и от чего мы никогда не отказывались, — не значит ли это сравнивать наш прежний портрет с образом, отраженным в зеркале? И такое сопоставление, — не обращается ли оно, по мере того как обнаружение провозглашенных тогда принципов становится все более угрожающим, — в своего рода исследование души, которая чувствует себя призванной взвешивать прибыли и утраты, происшедшие в ее основном запасе энтузиазмов и верований? И особенно в данном случае, в виду трагизма времени и неустойчивости сознании, может ли явиться тень сомнения, что свидетель гибели мира, бывшего его миром по праву и по рождению, он не примется существенно передумывать тысячу решений, накануне отстаиваемых, преодолевать тысячу иллюзий, проверять свои основные суждения, и что...