Поиск по творчеству и критике
Cлово "SOLA"
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: "corrente sotterranea di pensiero" e come un mondo "invisibile" dietro all'immagine nettamente espressa. Dall'altro canto gli avversari potevano allegare quale prova testuale della loro tesi sia II recente ghiribizzo verlainiano: "je suis l'Empire а la fin de la décadence" ( Jadis et Naguère , 1884), sia l'elogio dei gusti letterari della bassa antichitа in quel codice di raffinatezze e stramberie d'un estetismo nevrotico che fu il famigerato romanzo di Huysmans А rebours (1884). I due diversi concetti della nuova corrente gareggiavano; e -- cosa singolare, ma tutt'altro che illogica, data la natura ibrida del movimento --tra le due denominazioni contrapposte, appunto quella gridata dagli schernitori e autori di parodie nel genere del diffuso opuscolo Les Déliquescences d'Adoré Floupette poète décadent (1885) andт a gusto a taluni dispettosi nel campo degli aggrediti, i quali s'ingegnarono a interpretarla di modo che la beffa tornasse a loro vanto. Mentre Verlaine (Poètes maudits) scherzava "mi dаnno del decadente -- una pittoresca ingiuria che evoca l'autunno e il calar del sole", costoro, ben lungi dal voler motteggiare, si spacciavano, ricadendo in flagrante romanticismo (sui rapporti tra questo e il decadentismo, v. M. Praz, La Carne, la Morte e il Diavolo nella letteratura romantica), per gli ultimi rappresentanti della civiltа latina giunta al tramonto e per gli scopritori d'una nuova sensibilitа, imbevuta dei più sottili veleni della decomposizione spirituale e morale d'un evo moribondo e pertanto suscettibile d'essere acuita fino a non si sa quale chiaroveggenza dei sensi. "Le...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: богъ-ночь и смерть, богъ въ колыбели, богъ въ гробу, или раке, или въ осмоленномъ ковчеге, брошенномъ въ море, или въ узкомъ колодце, въ темномъ озере, въ Лернейскомъ болоте, богъ въ бедре Зевсовомъ и въ котле Титановъ, богъ на дельфинахъ, богъ среди изнеженнаго сонма женщинъ и въ женскихъ одеждахъ, богъ на корабле, или на колеснице, влекомой тиграми, или на двухколесной тележке — везомый двумя сатирами и двумя мэнадами, богъ въ объятiяхъ Арiадны, богъ въ шлеме и всеоружiи (на изображенiяхъ Гигантомахiи), богъ съ лирой Аполлона, богъ-ловчiй, богъ сокровенный и исчезнувшiй, богъ-беглецъ, богъ обмана и веселаго прятанiя, богъ-загадка, богъ-голосъ, богъ-маска, — этотъ богъ всегда только маска и всегда одна оргiастическая сущность. Его многообразность и какъ бы текучесть не позволяетъ облечь его numen въ постоянное и устойчивое формальное представленiе; мифъ прибегаетъ къ различенiю многихъ Дiонисовъ, которые суть не только разные аспекты бога, какъ Μειλίχιος, (личина изъ фиговаго дерева) и Βαϰχεύς (маска изъ ствола виноградной лозы) на Наксосе, — но и последовательныя его богоявленiя или возрожденiя. Позднейшiе мифологи уже насчитываютъ до пяти различныхъ Дiонисовъ, въ точномъ определенiи которыхъ, впрочемъ, расходятся. Религiозная мысль не можетъ остановиться на данномъ звене въ цепи обновленiй бога, предчувствуетъ и отмечаетъ его начало въ генезисе вселенной, до появленiя перваго Дiониса, Загревса, сына Персефоны, и полагаетъ принципiально возможнымъ его новый приходъ, что логически обусловливаетъ феноменъ обожествленiя людей подъ его именемъ (νέοι Διόνυσοι, напр., Димитрiй Фалерскiй, Антонiй), феноменъ, въ которомъ кроются, быть можетъ, корни римскаго культа императоровъ, несомненно...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: эти Медитации, радушные, проникновенные, идейно четкие, я не решился бы вторгаться в такие самодовлеющие философские построения, для которых мнения, мною высказанные, послужили лишь первым случайным толчком, если б Вы, исходя из другого хода мыслей, не настаивали на том, чтобы я, выражая свое отношение к прежним писаниям, определил свое теперешнее воззрение на гуманизм. Что гуманизм, исследуемый в его собственных пределах, независимо от связей его с общей культурой, представляется ныне вопросом духа, это явствует (и можно обойтись без дальнейших напрашивающихся примеров) именно из этих Ваших медитаций. Поэтому, приступая к сообщению Вам результатов произведенного мною допроса совести, мне приходится, рискуя нагромождать психологизмы на психологизмы, прибегать к некоторым рассмотрениям по поводу Ваших «Рассмотрений». Я вполне осознаю свою дерзость, т. к. воспринимаю Ваши «Рассмотрения» как soliloquio, нарушать которое всегда бестактно. Итак простите мне попытку обратить Вашу беседу с собою в диалог; простите мне также, что при сопоставлении наших точек зрения в их отличии друг от друга, я вынужден показывать не то, в чем мы родственны и согласны (без чего, впрочем, как могли бы мы в жизни быть милыми друзьями?), но наше основное разногласие. А оно обнаруживается прежде всего в различной оценке docta pietas, которой я желаю восстановления, которую Вы считаете преодоленной, отжившей forma mentis гуманизма. В самом деле: Вы склонны соглашаться скорее со мною, чем с моим покойным другом, участником «Переписки», но выбираете Вы меня не потому, что моя аргументация защиты thesaurus’a против, им утверждаемой, tabula rasa (согласно острому наименованию Шарля Дю Боса,...