Поиск по творчеству и критике
Cлово "PRO"
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 82кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Часть текста: культурой, представляется ныне вопросом духа, это явствует (и можно обойтись без дальнейших напрашивающихся примеров) именно из этих Ваших медитаций. Поэтому, приступая к сообщению Вам результатов произведенного мною допроса совести, мне приходится, рискуя нагромождать психологизмы на психологизмы, прибегать к некоторым рассмотрениям по поводу Ваших «Рассмотрений». Я вполне осознаю свою дерзость, т. к. воспринимаю Ваши «Рассмотрения» как soliloquio, нарушать которое всегда бестактно. Итак простите мне попытку обратить Вашу беседу с собою в диалог; простите мне также, что при сопоставлении наших точек зрения в их отличии друг от друга, я вынужден показывать не то, в чем мы родственны и согласны (без чего, впрочем, как могли бы мы в жизни быть милыми друзьями?), но наше основное разногласие. А оно обнаруживается прежде всего в различной оценке docta pietas, которой я желаю восстановления, которую Вы считаете преодоленной, отжившей forma mentis гуманизма. В самом деле: Вы склонны соглашаться скорее со мною, чем с моим покойным другом, участником «Переписки», но выбираете Вы меня не потому, что моя аргументация защиты thesaurus’a против, им утверждаемой, tabula rasa (согласно острому наименованию Шарля Дю Боса, определившему основную проблему того диалога), Вам действительно...
Входимость: 2. Размер: 17кб.
Часть текста: своего рода и племени и своей страны, имеющих свою сферу владычества в подземном царстве 1 и умноживших собой неопределенно-огромный сонм подземных царей. В легионе сошедших в недра земли «богоравных» (isotheoi, hemitheoi), «благородных» (gennaioi), «огромных» (peloroi), «благообразных» (eumorphoi, - Aesch. Ag. 454), «сильных» (ischyroi, dynatoi, kreissones), «священных» (semnoi) смешались, без сомнения, забытые демоны и развенчанные по недоразумению боги, чье местное имя, прозвание и обличие не выдержало соперничества шире распространенных ознаменований того же или родственного религиозного понятия, - с возвеличенными непрерывным стародавним почитанием родовыми и племенными пращурами, какими помнило их былинное и обрядовое предание заповедных урочищ. Но так как под героями в собственном смысле общенародное словоупотребление разумело именно живших на земле смертных, а не богов бессмертных, то вторая из названных двух категорий определительна для всех героев вообще; ибо существа божественные, утратившие свою божественность, во всем должны были уподобиться освященным предкам и, если даже притязали некогда на олимпийские обители и соответствующие жертвы (thymata), довольствоваться отныне дарами, ниспосылаемыми в жилища усопших, и жертвами только героическими (enagismata), т. е. надгробными. [69] Хотя многосмысленное и таинственное имя heros часто было равносильно daimön в неопределенности своего применения к предметам темных народных вер, все же оно неразрывно сочеталось с представлением, что данный объект хтонического культа жил в свое время среди людей, чего нельзя...
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: жизнь». Потому что: «Да здравствует жизнь!» есть наш постоянный, излюбленный припев, а торжественное и праздничное установление культа жизни есть наше фактическое опровержение пессимизма прошлого столетия. Сразу после катастрофы, потрясшей мир, под угрозой назревающего катаклизма, который предрекают гадатели, вопреки всей ненависти и вражде, всем насилиям и неистовствам — вопреки всему этому воля к жизни проявляется отнюдь не ущербной и поруганной, а окрепнувшей, точно помолодевшей, и нарастает потребность испытать, обрести, довести до последних пределов, охватить все, что может предоставить земное существование. И странно: в нас к такому дерзостному любопытству по отношению к жизни присоединяется почти фаталистическая покорность ее смутному непостижимому закону. Нам надоел рационализм, и мы охотно доверяемся водительству того слепого ясновидца, каким является инстинкт. Идеологии нас раздражают и разочаровывают, мы склонны хором повторять знаменитое изречение: «сера, друг милый, всякая теория, но неизменно зеленеет цветущее дерево жизни», зачастую забывая о двусмысленном применении этих слов самим их провозгласителем — Мефистофелем. Очень немногие толкуют это изречение в духе веры и жертвы; они не столько ищут радости в жизни, сколько возможности ей служить; они, пребывая верными тому, во что поверили, готовы жертвовать собою, и умирают, улыбаясь, но таковы герои. Совсем от них отлична обычная психика теперешнего Европейца....
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: нового оформления согласно законам иного «словесного царства». В. И. стал переделывать перевод, т. е. делать его заново. А к тому же: едва он принялся за занятия в библиотеках для обновления примечаний, как у него возник ряд новых проблем, и работа превратилась в переработку всего текста. Издатель торопил. Автор медлил. Время шло. Вспыхнула война... В течение первых двух ее лет издатель упорно настаивал на присылке «Диониса». Потом он умер. Книга так и не вышла. Хотя В. И. в то время был увлечен воплощением совсем иных «любимых дум»· но Элладе он не изменял: поэт и литературовед Алексис Раннит, приехав в Рим, посетил В. И. за несколько месяцев до его смерти. Он вспоминает: «На прощание я спросил поэта что он думает о будущем европейской мысли. Он ответил мне улыбаясь, что ничего не знает о судьбах европейской культуры, но одно он знает наверное: если ему на том свете не дадут возможности читать, говорить и писать по-гречески, он будет глубоко несчастен». 176 И в поздний час свой, 27 сентября 1944 г. В. И. записывает в «Римский Дневник»: Язы́ков правду, христиане, Мы чтим: со всей землей она В новозаветном Иордане Очищена и крещена О Слове Гераклиту голос Поведал, темному, темно; И шепчет элевсинский колос: «Не встанет, не истлев, зерно». Так говорило Откровенье Эллады набожным сынам, И Вера...
Входимость: 1. Размер: 48кб.
Часть текста: В. И. 1920-е гг. I. В научном и художественном движении последних лет примечательна особенная устремленность внимания на существо, задачи и загадки слова и искусства словесного. Позволительно, быть может, усматривать в настойчивости и своеобразном, порою тревожном оттенке этих исканий одно из оказательств исторической значительности переживаемого времени, как поры всеобщего расплава и сдвига. Ожидание целостного обновления всей жизни досягает, повидимому, до стихийных пластов словотворческого сознания. Слово, звучащее из наших уст, нам кажется мертвенным, истощившимся, обветшалым, ложным. Такой пессимизм не вовсе лишен объективных оснований. Обиходный язык нашей образованности — он же и язык нашего просветительства — засорен стертыми меновыми знаками условных и логически нечистых понятий, похожими, в своей оторванности от глубинной жизни корней и вместе от тонкого эфира строгой мысли, на сбитую свинцовую массу типографского набора. Слово, делаясь все более механическим, перестает быть живою энергией, при изнеможении того средоточия обращающихся в нем сил, которое Потебня называл его внутреннею формой. К тому же мутные потоки новых варварских словообразований вливаются в русло нашего многоводного, но приметно мелеющего языка. И все же, думается, не потому так пристально и беспокойно вглядываемся мы за последнее время в глубокую и темную стихию слова, а под ...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: этиологического мифа, отразившего оргиастический обряд с его исступлениями и человеческими жертвами 3. В основе «метаморфозы» всегда лежит понятие «страстей»4. Уже этот признак обнаруживает преломление древнейшего зооморфизма и фитоморфизма в культовой среде оргиастической религии. Обряд, откуда развивается этот круг представлений, несомненно, - экстатическое богослужение в звериных личинах, участники которого чувствуют себя одержимыми богом и превращенными в его животных. «Метаморфоза» наступает или как божественное [202] разрешение героической гибели, или как божественная кара, или как богами открытый исход из состояний отчаяния, мании, меланхолии и т. п. Понятие божественных страстей обнимало различные виды претерпений. «Страсти богов» суть, например, «узы Арея, рабство Аполлона, низвержение в море Гефеста, а также горести Ино, различные бегства от преследования» 1, - наконец, безумие и смерть. Обосновать возможность божественной смерти, - поскольку речь шла не о Дионисе и Персефоне, - этиологический миф не умел; но героический культ священных могил, тем не менее, был издавна перенесен и на богов. Упоминаются гробницы Зевса, Крона, Афродиты, Арея, Гермия, Плутона, Посейдона, Гелия, Селены 2, а также Аполлона, Исиды, Деметры (§ 4, прим. 1, стр. 205). И хотя далеко не все из только что названных, по поздним свидетельствам, могил могут быть признаны за действительно удостоверенные, подобно древнейшей могиле Зевса на критской Иде 3, - тем не менее, самый тип культа и его прадионисийская древность не возбуждают сомнения. Так, Пиндар (Nem. X, 56) в прекрасном повествовании о страстях Диоскуров, почерпнутом из Киприй, говорит, что божественные братья, в вечной смене, один день проводят у Зевса,...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: кругу, подтвержденный и усиленный еще тем совпадением, что уже у Гомера Ликург-букол, - это показывает наименование его оружия, (buplex) 3, - как букол, по самому имени, и Ликургов брат и двойник - Бут (Butes), родоначальник Бутадов. О Фавлонидах известно, что они искони совершали афинский обряд «Буфонии» (buphonia), т. е. «быкоубийства». А именно, из их рода выбирались «быкобойцы» (butypoi), и сам «быкоубийца» (buphonos) был всегда Фавлонид, тогда как другие священнодействия при жертвоприношении были предоставлены двум элевсинским родовым коллегиям (gene) - Кентриадов и Детров, принадлежащими к элевсинскому роду Кериков (Kerykes). Первые (Кеп-triadai) загоняли быка на медный помост «рожнами» (kentra); вторые (Daitroi, синонимически - Mageiroi) рассекали быка на части, после того как «быкоубийца» нанес ему удар священным топором, который предварительно оттачивали и ритуально передавали из рук в руки члены особой коллегии священнослужителей, при участии избранных девиц, на чьей обязанности лежало приносить нужную при оттачивании топора воду. «Рожны» или бодала (kentra), под коими разумеются пастушеские...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: героическим «очагам» божественного пришельца (напр., в Сикионе или на о. Фере), которые продолжают считаться ему принадлежащими и после того, как в городском кремле жертвуют ему уже на высоком алтаре (bomos), как богу. В Афинах Дионис Элевтерей чтится на южном склоне Акрополя как бог, в предместье же - как герой; и когда возвращается к своему хтоническому жертвеннику, именуется «вождем вниз» (kathegemön) 2. Это не сделало, однако, излишней отдельную местную ипостась Элевтерея-героя как «вождя вверх», т. е. в город (asty), - в лице элевтерейца Пегаса, приведшего в Афины бога (hos Athenaiois ton theon eisegage) и чтимого совместно с Дионисом, как показывают описанные Павсанием (I, 2) древние изображения Амфиктионовых гостин. Да и сам Амфиктион, как все гостеприимцы Дионисовы, - дионисийский и, следовательно, страстной герой; его страсти (pathos) состоят в низвержении с престола и изгнании (преследовании) со стороны Эрихтония, другого божественного двойника, некогда младенца в корзине (cista), наводящего безумие на нимф Акрополя, и вместе змия, - ипостаси афинского пра-Диониса и героя миметических действ в эпоху Лукиана (de salt. 39), вероятно весьма древних по происхождению. Дионисийским героем афинской старины является и последний по легенде царь Кодр, не имеющий прочного места в генеалогической традиции сын того Меланфа, что при помощи Диониса победил на поединке Ксанфа, - сын,...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: направленные в Конгрегацию восточной церкви Документы, направленные в Конгрегацию восточной церкви <а> Alia Sacra Congregazione pro IJcclesia Orientali Il sottoscritto, Ivanov Venceslao, figlio di fu Giovanni e di fu Alessandra, di religione Greco-ortodossa, di nazionalita russa, nato a Mosca il 16 Febbraio (vecchio stile) 1866, domiciliato a Roma, via delle Quattro Fontane 172, dottore delle lettere, ex-professore di Universita in filologia classica, vedovo, catechizzato dal Rev. mo P. Vladimiro Abrikossov, 1 -- desidera unirsi alia Chiesa cattolica secondo il rito bizantino-russo, e chiede codesta S. Congregazione di voler autorizzare il sacerdote Rev. mo P. Vladimiro Abrikossov di ricevere la sua professione di fede e di ascoltare le sue confessioni. Inoltre il sottoscritto, chi aveva goduto personalmente la direzione spirituale di Vladimiro Soloviev, richiede l'autorizzazione della S. Congregazione di fare la sua professione di fede, dopo aver recitato il Credo due volte, cioe in greco о paleo-slavonico ed in latino, secondo l'allegata formola proposta dal Soloviev e solennemente recitata nella Basilica Vaticana alia festa di commemorazione del Primo Concilio Ecumenico di Nicea. Roma, add! 14 Marzo 1926 2 1 О католическом священнике восточного обряда Абрикосове (1880--1966) см. в публикации А. Юдина Униональное движение в России и русской эмиграции в 1917--24 гг. , "Логос" 48 (1993), Брюссель--Москва. 2 Перевод: "В св. конгрегацию Восточной церкви. Я, Вячеслав Иванов, сын покойных Ивана и Александры,...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: идеи пифизма («numine afflatur»), как признака, определяющего «божественность» прославленного дарования. С такою же эмфазой употребляем мы слово «творчество» — там, где наиболее творческие эпохи усматривали только искусство и мастерство. Отвыкнув от занятий «вещами божественными», мы нашу освободившуюся мистическую энергию бессознательно переносим на восприятие ближайших к нам и наиболее ощутимых явлений духа. Но, если прав Мефистофель, замечая, что, там, где есть недочет в понятии, нас выручает, становясь на его место, услужливое слово («denn eben, wo Begriffe fehien, da stellt das Wort zur rechten Zeit sich ein»), — нельзя все же забывать и того, что слово само по себе уже энергия. Не филологическому ли недоразумению обязаны мы обретением слова и понятия «метафизика»? — или истолкованием «религии» в смысле «связи»?... Итак, мы поверили в гения, — мы посмели дать ему имя: быть может, мы кончим тем, что поймем его тайну. * Не есть ли гений, прежде всего, — ясновидение возможного? И не кажется ли наиболее гениальным тот, кто наиболее у себя дома в мире возможностей? Кант и Шопенгауер различили характер эмпирический от характера умопостигаемого. Отношение между ними должно соответствовать отношению нашего эмпирического мира к миру возможного. Этот сосуществует с тем, но им не исчерпывается. Выделяемому им семени подобно «гениальное»....