Гимн IV. ("Ведаю ныне, когда и последнее утро настанет... ")

Ведаю ныне, когда и последнее утро настанет:
Если свет перестанет гнать ночь и любовь; если вечным
Будет души сновиденье, — навек неисчерпно — единым.
Ах, я усталостью горней устал, и развязан истомой.

Долог и томен паломника путь ко Гробу Святому,
Тяжко бремя креста. Но таит кристальную влагу
В недрах тот холм, где дробятся пучин мятежных прибои.
Кто сей влаги испил, кто взошел на холм порубежный,
На мирозданья межу, и с вершины Землю Завета
Оком увидел прозревшим, обитель новую Ночи, —
Тот не вернется назад в суету и движение мира,
В страны, где свет обитает, в извечной зыблясь тревоге.

Ставит он кущи свои на вершине — кущи покоя,
В дали глядит с вожделеньем святым, воздыхает и любит.
Час ли наступит желанный — до кладезя долу нисходит,
Влагу живую черпает и пьет. Всплывает земное
Облаком смутным; но бури высот, разметав, прогоняют
Темную тучу; лишь то, что любовь освятила, коснувшись,
Склонами тайных ущелий в блаженные долы струится,
Легким туманом объемлет почивших милые души.*