[124]
VII.
Островной культ
1. Двойной топор, бык и виноградная гроздь. Дифирамб
Рассмотренная в предшествующей главе обрядовая символика составляет принадлежность фракийско-парнасского культа с зависящими от него сельскими. Мы видели распространение этого культа не только в средней Греции, но - на примере Мелампа - и в Пелопоннесе. Другая группа символов отличительна для культа островного и побережного, выросшего из критской религии быка и секиры. Таковы два главных ростка дионисийства, поднявшихся из корней прадионисийской эпохи; многоветвистое сплетение их мощных побегов образует широкую сень единого древа Дионисовой религии.
Колыбелью последнего естественно поэтому считать Крит, откуда он распространился по островам, из коих Наксос по преимуществу притязал на славу его древней родины 1. В Дельфы, где дифирамбом назывались хвалы погребенному, подземному Дионису, составляющие большую часть зимнего страстного богослужения, он мог быть принесен еще в прадионисийскую эпоху непосредственно с острова Крита. В Пелопоннесе песнь бога-быка стала хоровой песнью «козлов»; таковой сделал ее, по преданию, поэт Арион, уроженец Лесбоса. В действительности, хоры «козлов», изначала дифирамбические по своему характеру, - без сомнения, древнее художественной реформы Ариона. Из них в Пелопоннесе развивается действо «трагического строя» (tragikos tropos). Но вообще понятие дифирамба нераздельно связано с символикой быка. Бык - награда победителя на дифирамбических агонах. Пиндар поет о Наксосе: «оттуда явились Хариты Дионисовы с гонящим
[125]
быка дифирамбом» 1. Поэт мыслит дифирамб как Диониса, Диониса же - как жертвенного быка и быкоубийцу вместе. В представлении если не самого Симонида (слова его слишком загадочны), то его ранних истолкователей, дифирамб сочетается с дионисийскими символами быка и топора, козла и дельфина 2. Но и Пиндарово сближение Диониса-Дифирамба с Дионисом-быком и Дионисом-«буколом» есть вместе сближение дифирамба как обрядового песнопения с обоюдоострой секирой, labrys, - что указывает, в конечном счете, на Крит, как на первоотечество хороводных действ, занесенных в Пелопоннес с островов, где культ Диониса, с посвященными ему, ранее же (как это было на Делосе) Аполлону, танцами, был лишь видоизменением прадионисийского оргиазма минойской старины. Что до сочетания у Пиндара быка-Дифирамба с Харитами - богинями, которые ткут Дионису одежду на острове Дии 3, - оно выражает несомненно мысль о хтонических корнях половой силы, об оплодотворении земли из подземного царства: Дионис Charidotes из недр земных приводит с собой благодатных сестер, щедрый благ податель. В Орхомене, в Олимпии имеет он в их лице своих младших сопрестольниц, несет их - огромный бык - между рогами, по изображению на одном cameo, и не иначе представляют его
[126]
себе элейские его поклонницы, когда молят «быка достохвального» в «пречистый храм» их «примчаться с Харитами».
Закономерное перенесение хтонического оргиазма на сферу растительную рано роднит в островном круге тотемы быка и винограда. Оттого дифирамб издавна становится уставной частью пиршества, справляемого в древности как религиозный обряд 1. На пиршестве естественно разрабатывается монодическая разновидность дифирамба, где главное значение приобретает запевала (exarchös), запев которого хор время от времени подхватывает. Это явствует из трохеев Архилоха 2:
Молнийным вином зажженный, я ль за чашей не горазд
Вышеуказанное соединение символов быка (следовательно, и топора) и виноградной лозы характерно для эпохи перехода прадионисийской островной религии в Дионисову. Глубокое впечатление оставила эта пора на культах Тенедоса, государственным гербом которого был двойной топор (Tenedios pelekys - labrys). Человеческие жертвы тенедосскому Дионису - «Человекорастерзателю» (Anthröporrhaistes) продолжались и в историческое время 3. Священное убиение тельца, обутого в котурны, родственное афинским Буфониям, уже отнесено на Тенедосе к Дионису 4, тогда как в Афинах жертва еще приносится Зевсу. Двуострая секира на монетах Тенедоса соединена с виноградной гроздью 5. Дальнейшей стадией в развитии островного культа является полное приятие элементов женского триетерического оргиазма - усвоение плюща и тирса. Это слияние двух культов отразилось в митиленской легенде о Макарее (гл. I, § 5). Плющ древнее винограда во фракийско-парнасском культе и моложе винограда в культе островном 6.
[127]
Двойной топор сочетается в дионисийской Ольбии с бычачьими черепами, увенчанными гроздью и плющом 1.
Сноски
Страница 124 :
öllendorff, Herakles I, S. 63.
Страница 125 :
1 Pindar. Ol. XIII, 18: tai Dionysu pothen exephanen syn boelatai Charites dithy-ramböi. Срв. Wilamowilz, ibidem, S. 64, A. 26.
2 У Афинея (Χ, 84, p. 465) читаем в связи разговора о загадках: «Загадка и нижеследующее стихотворение Симонида (Hiller-Crusius. Anth lyr., Sim. fr. 163), как говорит Хамелеон из Гераклеи в сочинении о Симониде:
Козлища блудный отец и зубастая рыба простерли Головы вместе вперед и на томные вежды прияли Ночи ленивого сына; слугу ж Диониса-владыки, Быкоубийцу, не по сердцу им, не охота лелеять.
«быкоубийцей» и «слугой Дионисовым» должно разуметь дифирамб. Третьи, наконец, рассказывают в объяснение следующее. В Иулиде (родном городе поэта) приносили в жертву Дионису быка. Первый удар должен был нанести один из близ стоящих юношей. Неподалеку от места жертвоприношения находилась кузница, куда топор предварительно отдали наточить. Молодой Симонид побежал за топором в кузницу, но там нашел кузнеца спящим, мехи и клещи праздно лежащими на земле. Вернувшись, он загадал друзьям свою загадку, где «отец козлища» значит мехи, «зубастая рыба» - клещи, «сын Ночи» - сон, а «слуга Дионисов, быкоубийца» - топор»... Остроумный анекдот не заслуживает ни малейшего доверия. Первое объяснение кажется наиболее основательным. Скорее всего, стихи описывают некое Дионису посвященное изображение, сочетающее три культовые символа: головы дельфина и козла и над ними двойной топор. Второе мнение поучительно самой возможностью отнесения метафоры «слуга Дионисов быкоубийца», - к дифирамбу. Отвечает ли эта «разгадка» мысли Симонида, неизвестно; важно то, что и этот ключ подходит к замку. «Быкоубийца», во всяком случае, или двойной топор, или дифирамб, или, наконец, то и другое вместе.
3 Diei en amphialöi - см. Gruppe, Rel.-Gesch., S. 1073.
Страница 126 :
1 Срв. Philochor. ар. Athen. XIV, р. 628.
2 Hos Dionysu anaktos kalon exarxai melon oida dithyrambon oinöi synkeraunötheis phrenas. Стихи эти были сложены, быть может, для пиршества, сопровождающего жертвоприношение. Заключение из них Виламовица, что первоначальный дифирамб - застольная и не хоровая песнь, опровергается самим текстом с его exarxai
öi toi ömadiöi Dionysöi anthröpon diaspöntes kai en Tenedöi, hos phösin Euelpis ho Karystios.
4 Aelian. peri zöön, XII, 34.
5 Voigt в Roscher's Myth. Lex. I, 1056. - Stephani (Compte Rendu de PAc. des Sciences de St.-Petersb., 1863) перечисляет изображения двойного топора в сценах вакхического фиаса. О находках в Ольбии - ib. 1873.
6 С религиями Крита, по Группе (Rel.-Gesch., S. 736, А. 3), связаны Феодесии (Theodaisia), которые относятся первоначально к чудесным источникам вина, Hesych. s. v. Herochia: Theodaisios ho Dinysos. Suid. s. v. Astydromia, о Феодесиях: heortc, eu hei etimön Dionyson kai nymphas. Plin. n. h. II, 231: Andro in insula tempo Liberi Jontem Nonis Ianuariis semper vini sapore fluere Mucianus ter cos. credit; dies Theodaisia vocatur. Срв. Farnell, Cults of the greek States, V, p. 313. - О Дионисе, изводящем ударом жезла вино из скалы, - Kuhu, Herabkunft des Feuers, S. 24.
Страница 127 :
«букраний». Быть может, следует сближать с ними и критские жертвенники, убранные рогами (библейские аналогии известны), и воздвигнутый критянами на Делосе знаменитый жертвенник Аполлона и Артемиды «из рогов». Рогами доныне отмечают мусульмане Туркестана могилы, почитаемые священными. С другой стороны, культ черепа, его увенчание и украшение находим в дионисийских религиях Фракии (таковы вызолоченные черепа исседонов). По схолиям Цецы к Ликофрону (срв. Gruppe, Rel.-Gesch., S. 839, Α. 1), Ойномай задумал построить храм из человеческих черепов, «как и Антей, и Эвен, и Форбант, и Дионис фракийский, и Кикн, убитый Гераклом». Эвен хочет украсить стены своего двора черепами женихов своей дочери; черепа у Ойномая также - черепа женихов. Но в обоих этих случаях заместительной жертвой является жертва конская. Конская голова в обряде имеет другую историю, нежели голова быка, хотя также, по-видимому, связана с тризной и умыканием женщин. Оба .символа параллельны, быть может, как культ Арея и амазонок параллелен дионисийству. - Сравнительная Этнография доставляет изобильный материал аналогий. Вот один пример: «Манданы в Северной Америке кладут труп умершего первоначально на высоком помосте. Когда тело сгниет и помост разрушится, родственники зарывают кости, а череп, тщательно очищенный, относят в особое место в прерию. Здесь черепа располагаются кругами по ста штук в каждом; лицом они обращены к центру, где на небольшом холмике водружен высокий шест, украшенный амулетами. У подножья шеста лежат Два черепа буйволов, мужской и женский. Вдовы покойников ухаживают за черепами и проводят около них целые дни за шитьем, ведя разговоры с душой умершего». (B. Михайловский, Шаманство, I, 12, - по Catlin, Manners etc. of the North-American Indians, I, p. 89 s.).