Поиск по творчеству и критике
Cлово "VIVI"
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: В.: Дионис и прадионисийство Глава VII. Островной культ. § 6. Личины и живые иконы Диониса. [140] 6. Личины и живые иконы Диониса Маска, возлагаемая на лицо мужскими служителями Диониса и ненужная его служительницам, кажется особенностью островного культа с его мужским жертвенным обезглавлением и почитанием Дионисовых голов или личин, - поскольку речь идет о древнейшем времени и о маске человеческой 3. Звериная же маска свойственна, напротив, культу Фракии и материковой Эллады. Родина дифирамба представляется нам и родиной маскарада, или миметического действа в формах человеческих. Маска героическая развивается из гробовой; личина покойника, надетая на живого, делает его одержимым душой покойника. Употребление же гробовой маски при погребении было распространено в островном и побережном круге минойской культурой. «Кони» (силены) и «козлы» (сатиры), фракийская татуировка, вымазывание лица виноградными выжимками (trygodaimones Аристофана, Nub. 296) или сажей (Plut. Cim. 1), рогатые мималлоны, менады - лани, лисицы, собаки и т. д. - вот чем, по-видимому, ограничивался первоначально материковый оргиастический маскарад. Прибавим уродливые демонические личины, подобные недавно найденным в Пелопоннесе в святилищах Артемиды 4. [141] В островном...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: Брюсова. В последней книге автор предполагал, ни много, ни мало, "представить все формы (курсив Брюсова), в какие облекалась человеческая лирика" -- "от безыскусственных песен первобытных племен, через лирику древнего Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень трудно представить в одном ряду таких по разному испытавших "притяжении Италии" символистов, как Мережковский, Бальмонт, Брюсов, Кузмин, С. Соловьев или Эллис. Имя Вяч. Иванова в этом перечне должно быть одним из первых. В отношении к Италии у Вяч. Иванова соединялся аспект глубоко личный и творческий, духовный, культурный и религиозно-церковный -- его место в "большом диалоге" символистов с итальянской культурой настолько значительно, сложно и своеобразно, что необходимо поставить вопрос о истории его отношений с Италией как об отдельной историко-литературной и культурологической проблеме. 1. Итальянские образы и формы в поэзии Вячеслава...
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: переносим на восприятие ближайших к нам и наиболее ощутимых явлений духа. Но, если прав Мефистофель, замечая, что, там, где есть недочет в понятии, нас выручает, становясь на его место, услужливое слово («denn eben, wo Begriffe fehien, da stellt das Wort zur rechten Zeit sich ein»), — нельзя все же забывать и того, что слово само по себе уже энергия. Не филологическому ли недоразумению обязаны мы обретением слова и понятия «метафизика»? — или истолкованием «религии» в смысле «связи»?... Итак, мы поверили в гения, — мы посмели дать ему имя: быть может, мы кончим тем, что поймем его тайну. * Не есть ли гений, прежде всего, — ясновидение возможного? И не кажется ли наиболее гениальным тот, кто наиболее у себя дома в мире возможностей? Кант и Шопенгауер различили характер эмпирический от характера умопостигаемого. Отношение между ними должно соответствовать отношению нашего эмпирического мира к миру возможного. Этот сосуществует с тем, но им не исчерпывается. Выделяемому им семени подобно «гениальное». Оттого историческая действительность никогда не выразит своей эпохи полнее и вернее, чем гениальные творения духа, в ней возникшие, — именно потому, что они говорят иное и большее, нежели действительность. Поистине, они говорят бессмертную, вечно живую и нам соприсущую действительность своей эпохи, — тогда как произведения только талантливые лишь умножают...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: чрез океан безбурный. Неведомых морей мятежней хлещет вал О скал невиданных пределы, И вторит сладостней таинственный хорал Вечерним стонам Филомелы. Есть много солнц в ночи, в деннице — робких грёз, В зефире — тающих созвучий; В луче луны дрожит дыханье бледных роз, В речной тростинке — стих певучий. Неуспокоены, виденья гордых тел, Блуждая в нимбах, волят плоти: С Титанами горе, Бетховен, ты гремел! Ты их отронул, Буонарроти! Уз разрешитель, встань! — и встречной воли полн, И мрамор жив Пигмалиона, И Красота встает, дщерь золотая волн, Из гармонического лона. Уз разрешитель, встань! — и вод тайник отверст Ударом творческого гнева, И в плоть стремится жизнь чрез огнеструйный перст, ** И из ребра выходит Ева. Под иго легкое склони послушный мир, Ты, кто теней расторг вереи! Будь новый Демиург! Как Дант или Омир, Зажги над солнцем Эмпиреи! Природа—знаменье и тень предвечных дел: Твой замысел — ей символ равный. Он есть: он — истина. Прах Фидиев истлел: Но жив Отец громодержавный! Сомкнуть творения предгорнее звено, Ждет Человек своей свободы. Дерзай, Прометиад: тебе свершить дано Обетование Природы! Творящей Матери наследник, воззови Преображение Вселенной, И на...