Поиск по творчеству и критике
Cлово "LINO"
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: геортологической, древнейшие Фаргелии, сопряженные с прадионисийскими человеческими жертвами, перешли навсегда в праздничный круг Аполлона очистителя 2. Сминфии, мышиный праздник, этиологически объясняемый истреблением мышей, вредящих виноградникам, правились на Родосе, по надписям, в честь Диониса3, по позднейшим сообщениям -в честь Аполлона и Диониса как предполагаемых истребителей 4; так как культ Сминфея связан с мантикой (мышь - zoon mantikötaton) и происхождение его, по-видимому, критское, то закрепление его за Аполлоном в Троаде, чему древнейшим свидетельством служит I песнь Илиады, представляет собою analogon утверждению власти Аполлона как прорицателя в прадионисийских Дельфах. Мусическое соперничество дельфийских братьев составило бы предмет отдельного и обширного исследования; в дополнение к вышесказанному о музах (§ 3) любопытно бросить взгляд на историю мифа о Лине 5. Проблемой религиозного мифотворчества встал вопрос о том, которому из божественных братьев-соперников приписать одно из древнейших преданий хоровой лирики - «лин», народный плач (френос) по некоему умершему богу того же имени. Как олицетворение «страстей» kat'exochen, страстотерпец Лин принадлежал Дионису. Его имя - припев каждого страстного обряда (pantos pa thus parentheke). В остатках гесиодовской поэзии находим такой гимнический отрывок (fr. 192 Bz): Сына любимого ты родила, Урания, Лина. Сколько ни есть на земле песнопевцев и лирников, Лина Все поминают, все плачут об нем на пирах, в хороводах; Песнь зачинают певцы и кончают именем Лина. Но так как плачи и хороводы во имя Лина требовали лирного сопровождения, то неоспоримы были права ...
Входимость: 1. Размер: 75кб.
Часть текста: было пережить в сегодняшнем искусстве все века и нации. 1 Знаменательными были проектируемые грандиозные поэтические книги символистов -- Зовы древности (1908) Бальмонта и незаконченные Сны Человечества (1908--1913) Брюсова. В последней книге автор предполагал, ни много, ни мало, "представить все формы (курсив Брюсова), в какие облекалась человеческая лирика" -- "от безыскусственных песен первобытных племен, через лирику древнего Востока, античной древности, народов, создавших новую Европу, и народов, населявших Америку до ее завоевания конкистадорами, через все многообразие искусственной поэзии, как она была разработана за последние три-четыре столетия, вплоть до форм, найденных недавним прошлым...". 2 Русским символистам (в отличие, например, от футуристов) было необходимо не столько изобретение совершенно новых форм, сколько введение в употребление форм, перенятых из других культур; мысль углубляется в познание неизвестного, отталкиваясь от энергии уходящего в глубь тысячелетий слова, от проработанного интеллектом и духом образа, символа или мифа. Среди этих других культур прошлого и настоящего, с которыми символисты -- каждый по-своему, -- искали "большого диалога" привилегированное место, после греко-латинской словесности, занимала культура итальянская. "Каждый по-своему" -- совершенно необходимая оговорка: пожалуй, невозможно или, по крайней мере, очень трудно представить в одном ряду таких по разному испытавших "притяжении Италии" символистов, как Мережковский, Бальмонт, Брюсов, Кузмин, С. Соловьев или Эллис. Имя Вяч. Иванова в этом перечне должно быть одним из первых. В отношении к...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: мужей. Если Илiада изобилуетъ эолизмами, это свидетельствуетъ прежде всего о томъ, что въ основу ея легли эолiйскiя песни-славы. Усвоенныя въ скоромъ времени и соседями iонiйцами, которые боролись съ эолiйцами изъ-за новыхъ местъ, вытесняли ихъ и были ими вытесняемы, смешивались съ ними до частичнаго смешенiя говоровъ,— песни эти внесли въ начавшееся новое эпическое творчество свое легендарно-историческое содержанiе крайне искаженнымъ, до неузнаваемости измененнымъ. Образы Ахилловъ, Патрокловъ, Гекторовъ, Александровъ были даны въ песенномъ преданiи какъ бы висящими въ воздухе, характерно очерченными, но призрачными, бездомными тенями; ихъ можно было прикрепить къ инымъ местамъ действiя, ввести въ иную связь событiй, более близкихъ къ переживаемой жизни. А жизнь эта была полна событiями: только что закончилась такъ называемая тевфранская война, въ которой новые пришельцы должны были пядь за пядью отвоевывать места для своихъ поселенiй y коренныхъ жителей страны; ея перипетiи тотчасъ же слились съ легендарнымъ наследiемъ старинныхъ сказовъ, воспоминанiя о ней украсились именемъ Ахилла и умножили собой число подвиговъ староотеческаго героя. Весь этотъ составъ сказовъ, съ прибавленiемъ другихъ фессалiйскихъ, каковы былины о Пирифое, Дрiанте и Фесее, вступавшихъ въ бой съ лютыми чадами горъ, Лапифами и Кентаврами (Ил. I, 263; срв. XII, 127—194), а также фиванскихъ, какъ сказанiе о походе семи богатырей противъ Фивъ (Ил. IV, 376 сл., 405 сл.), этолiйскихъ, какъ мифъ о Мелеагре и Калидонской охоте (Ил. IX, 529 сл.) и многихъ иныхъ,— былъ принятъ iонiйскимъ генiемъ, которому дано было какъ бы расплавить eгo въ своемъ горниле и перелить eгo въ новое, стройное единство,— при чемъ, конечно, легенды чужого племени, и безъ того уже зыбкiя и изменившiя свои первоначальныя очертанiя, съ еще большею свободою и меньшею памятью о первообразахъ, были использованы въ целяхъ установленiя общеэллинскаго свода героическихъ славъ и...