Поиск по творчеству и критике
Cлово "FIN"
Входимость: 4. Размер: 96кб.
Входимость: 4. Размер: 44кб.
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 96кб.
Часть текста: мы все, ныне и присно. Но в наше время мы полагаемся на него, коли не обманывает вид вещей и гул голосов, полнее, непосредственнее, самозабвеннее, чем то делали нахмуренные, озабоченные дети девятнадцатого века. И, когда ригористы той старой формации (немного их осталось) пытаются абстрактными построениями и пуританскими сомнениями подорвать наше безусловное доверие к началу жизни неисчерпаемой, полной неожиданностями, преодолевающей и установившиеся представления и предрассудки, тогда мы решительно и вызывающе противополагаем их сухому доктринерству какое-нибудь причудливое изречение вроде афоризма Ницше (который, впрочем, любят повторять, и мирные прагматисты): «Истинно лишь то, что стимулирует, вздымает, укрепляет жизнь». Потому что: «Да здравствует жизнь!» есть наш постоянный, излюбленный припев, а торжественное и праздничное установление культа жизни есть наше фактическое опровержение пессимизма прошлого столетия. Сразу после катастрофы, потрясшей мир, под угрозой назревающего катаклизма, который предрекают гадатели, вопреки всей ненависти и вражде, всем насилиям и неистовствам — вопреки всему этому воля к жизни проявляется отнюдь не ущербной и поруганной, а окрепнувшей, точно помолодевшей, и нарастает потребность испытать, обрести, довести до последних пределов, охватить все, что может предоставить земное существование. И странно: в нас к такому дерзостному любопытству по отношению к жизни присоединяется почти фаталистическая покорность ее смутному непостижимому закону. Нам надоел рационализм, и мы охотно доверяемся водительству того слепого ясновидца, каким является инстинкт. Идеологии нас раздражают и разочаровывают, мы склонны хором повторять знаменитое изречение: «сера, друг милый, всякая теория, но неизменно зеленеет цветущее дерево жизни», зачастую забывая о двусмысленном применении этих слов самим их провозгласителем — Мефистофелем. Очень...
Входимость: 4. Размер: 44кб.
Часть текста: del valore della parola "simbolo" nella poesia baudelairiana, chiamava simbolica l'arte rispondente alle esigenze formulate da Edgar Poe e sancite da Baudelaire, un'arte, cioè, significativa e "complessa", atta a "suggerire" quel che in essa apposta rimane taciuto o, tutt'al più, leggermente adombrato, vale a dire una "corrente sotterranea di pensiero" e come un mondo "invisibile" dietro all'immagine nettamente espressa. Dall'altro canto gli avversari potevano allegare quale prova testuale della loro tesi sia II recente ghiribizzo verlainiano: "je suis l'Empire а la fin de la décadence" ( Jadis et Naguère , 1884), sia l'elogio dei gusti letterari della bassa antichitа in quel codice di raffinatezze e stramberie d'un estetismo nevrotico che fu il famigerato romanzo di Huysmans А rebours (1884). I due diversi concetti della nuova corrente gareggiavano; e -- cosa singolare, ma tutt'altro che illogica, data la natura ibrida del movimento --tra le due denominazioni contrapposte, appunto quella gridata dagli schernitori e autori di parodie nel genere del diffuso opuscolo Les Déliquescences d'Adoré...
Входимость: 2. Размер: 55кб.
Часть текста: Что гуманизм, исследуемый в его собственных пределах, независимо от связей его с общей культурой, представляется ныне вопросом духа, это явствует (и можно обойтись без дальнейших напрашивающихся примеров) именно из этих Ваших медитаций. Поэтому, приступая к сообщению Вам результатов произведенного мною допроса совести, мне приходится, рискуя нагромождать психологизмы на психологизмы, прибегать к некоторым рассмотрениям по поводу Ваших «Рассмотрений». Я вполне осознаю свою дерзость, т. к. воспринимаю Ваши «Рассмотрения» как soliloquio, нарушать которое всегда бестактно. Итак простите мне попытку обратить Вашу беседу с собою в диалог; простите мне также, что при сопоставлении наших точек зрения в их отличии друг от друга, я вынужден показывать не то, в чем мы родственны и согласны (без чего, впрочем, как могли бы мы в жизни быть милыми друзьями?), но наше основное разногласие. А оно обнаруживается прежде всего в различной оценке docta pietas, которой я желаю восстановления, которую Вы считаете преодоленной, отжившей forma mentis гуманизма. В самом деле: Вы склонны соглашаться скорее со мною, чем с моим покойным другом, участником «Переписки», но выбираете Вы меня не потому, что моя аргументация защиты thesaurus’a против, им утверждаемой, tabula rasa (согласно острому наименованию Шарля Дю Боса, определившему основную проблему того диалога), Вам действительно нравится, а потому что Вам дорог сам thesaurus, и добрая воля моя, — гуманиста — Вам по сердцу. Но проверьте, подлинно ли хороши мои утверждения, т. е. соответствуют ли они Вашему понятию гуманизма как веры в человека, а именно веры в самочинность его мышленья и его теоретических исследований, выявляющихся в историческом процессе. Признаюсь, что я принадлежу к общине...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: книге Б. Ф. Егорова «Российские утопии» содержится весьма примечательное указание на связь известных экспериментов Вяч. Иванова по включению в его брачный союз с Л. Д. Зиновьевой-Аннибал третьих лиц — сначала С. Городецкого, а затем М. В. Сабашниковой — с «идущими от “шестидесятников”, от Чернышевского утопическими мечтами о семьях втроем» 1 . Это сопоставление автор никак дополнительно не комментирует, а между тем его развитие может привести к некоторым нетривиальным заключениям, касающимся истории русской мысли. При всем сходстве эротических утопий «шестидесятников» и Иванова, на уровне бытовой практики, на уровне идейного обоснования и оформления они различны. Но и за этими различиями, как здесь будет показано, скрывается некоторая глубинная общность. Шестидесятнические утопии тройственного брака были погружены в идейный контекст радикального социализма и имели отчетливую политическую направленность. Они были частью программы, предусматривавшей разрушение существующих социальных институтов — брака, семьи, собственности, Церкви и государства («Чтоб <...> предать навеки мщенью Церкви, браки и семейства — Мира старого злодейство» 2 ). Брак и семья, как предлагалось, должны были быть деинституционализированы, а их связь с институтами собственности, Церковью и государством разорвана. Это казалось возможным осуществить немедленно, еще прежде революции, внутри старого общества. Свободный брак был моделью социализма немедленно , и в этом состояла его особая политическая притягательность. В шестидесятническом «катехизисе» — романе Чернышевского «Что делать?» — специально подчеркивается, что новый брак должен ...