ПЕРСЫ (стихи 1—1045)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Хор старцев, составляющих
Государственный совет Персии,
именуемый Советом Верных
Атосса, вдова царя Дария, мать царя Ксеркса
Вестник
Тень Дария
Ксеркс
ПАРОД
Площадь перед дворцом персидских царей в Сузах.
В стороне от орхестры мавзолей Дария.
Предводитель хора
Вот мы. Верных Совет, как доверенных слуг
Государя зовут.
На Элладу пошел весь персидский народ;
Мы ж оставлены — кремль и несметных богатств
Кладовые стеречь. И сам Дария сын
Дозирать за него, самодержца.
Но тревожится дух о возврате царя
И полков, дорогим отягченных добром;
И раздумье томит, и сомненье гнетет,
И предчувствие беды пророчит.
Вся асийская мощь молодая ушла
В чужедальний предел;
А вестей нет, как нет, и не скачут гонцы,
Возглашая победы, в столицу:
А ведь все поднялись — с Экбатаны, от Суз,
От Киссийских родных, стародавних твердынь, —
Поднялись, потекли,
На конях и пешком, и на черных судах:
Ополчилися тмы
И густою подвиглися тучей.
И ведет их Амнестр, и ведет Артафрен,
Мегабат их ведет и ведет их Астасп, —
Сил персидских вожди,
Воеводы-цари, но владыке владык,
Властелин и гроза; каждый, с луком кривым,
На коне, богатырь, страховиден и лют,
Браннолюбием в сечах ужасен.
Им в подмогу летит на конях Артембар,
Выступают Масистр, Фарандак и Имэй
Благородный, стрелок из стрелков, и Сосфен
Колесницы гремящие гонит.
И — кормилец поток — многосеменный Нил —
Соревнует людьми приумножить поход:
Ряд еги́птян ведут
Властели́н Сусискан, и Пегас, и Тагон,
И великий Арсам, князь мемфисских святынь,
И божественных Фив судия, Ариомард;
Скороходы лагун, выплывают гребцы
На бесчисленных нильских галерах.
И лидийцы от нег отказались для битв,
И других привели урожденцев тех мест:
С ними слуги царя —
Митрогат и Арктей, многодоблестный муж.
Четверней, шестерней запряженных коней
Колесницы влекут, — и единый их вид,
И единый их звук устрашает.
И удолий, что Тмол осеняет святой,
Устремились жильцы на Элладу взвалить
Подневольный ярем. Фарибид и Мардон
(Их копье не берет, копьеборцев лихих)
Выезжают и вслед в ощетиненный лес
Пик мисийских влачат. И богач — Вавилон
Смесь людскую рекой извергает: отбор
Метких лучников, люд корабельный.
И язы́ки степей асиатских мечом
Препоясались, — все
За знаменами Ксеркса влекутся.
Столь огромен был сбор, столь несметны войска!
Все снялись, все ушли. И всей Асии плач
Неумолчно зовет вожделенный свой цвет;
А тоска матерей, а отчаянье жен
Дням унылым и счет потеряли.
Хор
Прегражден путь:
Как река — понт.
А об о́н-пол
Там чужой край 1*,
Медяны́х скреп
И льняных уз
Не жалел царь,
И настлал гать,
И навел мост:
На чужой брег
Перевел рать —
Чрез пролив тот,
Где нашла гроб
В старину дочь
Афаманта, —
И в ярмо впряг
Роковой понт.
Антистрофа I
Ты людских стад
Из степных недр,
Из асийских —
Гонит тмы тем
Пастуха жезл.
По моста́м шлют,
По хребтам волн
За полком полк
Главари сил.
И вождей вождь —
С ними ты, бог,
В чьей крови жив
Золотой дождь,
Что́ низвел Зевс
На твою, царь,
На праматерь!
Строфа II
Грозовой тьмой
Омрача взор,
Огневой змий —
Необъятном, —
Кораблей дух —
О числе крыл
О несметном, —
Ты кати́шь, царь,
И пуки стрел
С тетевы шлешь
В копьеборцев!
Антистрофа II
Кто найдет мощь
Медяных мышц
Супротив стать
Боевых тем?
Богатырь, кто
Запрудит хлябь
И разбег волн
Обратит вспять?
Кто б тебе, перс,
Возбранил путь?
Одолеть мог?..
Но богов месть
Сторожит нас
И кует ков
Тихомолком:
Как ни будь скор,
На узлы путь
Оперев пядь,
Не отпрянешь.
Невдомек нам
Потайной плен:
Ибо скрыл в лесть,
Разубрал в ложь
Западню Рок.
Удался лов, —
Из тенет тех
Не унесть ног.
Кто попал в сеть,
Не уйдет цел.
От богов, знать,
На роду нам
Эта участь, —
И на то, перс,
Родился ты,
Чтоб коней гнать
На лихой пир
Удалых сеч,
Чтоб грозой битв
За кремлем кремль
Повергать в прах —
И за градом рушить град!
Антистрофа III
От богов, знать,
Научен ты
Поборать хлябь,
Что́ крутой ветр
Убелил всю
Сединой бурь,
Через лес волн
И снастей ткань
За оплот чтить
Под игрой гроз,
И доска́м вверять войска́!
Строфа IV
Входит в душу бледный страх,
В ризе черной с ним печаль.
Увы! Увы!
Если цвет персидских войск
Рок пожнет,
Опустеет гордый град!
Антистрофа IV
И киссийских древних стен
Будет вторить гулкий свод:
Увы! Увы!
Женщинам на площади,
Рвущим риз
Многоценный в клочья лен.
Ибо вдруг
С мест ушел
Конный люд и пеший люд
Всей земли,
Вслед вождю,
Словно рой
Вешних пчел из улья вон, —
В заморский край, стезей, два брега
Дивным сопряг царь звеном
В цепь одну, чрез море.
Антистрофа V
В ло́жницах
Слезы льют
Вдовы по живым мужьям.
Горе вам,
Женский сонм,
Вдовий сонм!
Милый друг, могучий друг
Покинул дом, суровый воин.
́пряг двойной, два ярма
Как нести безмужней?
ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ
Предводитель хора
Подобает совет
Нам, о персы, жильцы вековечных твердынь,
Совокупно держать, и нужда настоит
Верным думу глубокую думать.
Как тут быть? Что с царем?
Где божественный Ксеркс, бога Дария сын,
Чья Персеева кровь имя персам дала?
Напряженный ли лук побеждает в борьбе
Или жало копья,
Устремленного крепкой десницей?
Но, как око богов, засветился нам свет:
То выходит царя венценосная мать
И царица моя! Припадем же к стопам
Государыни все и приветственных слов
Принесем ей согласные дани!
Хор приветствует вышедшую из дворца Атоссу
Хор
Мать владыки, длинноризых жен Персиды госпожа,
Здравствуй, старица-царица, здравствуй, Дария вдова!
С богом ложе ты делила, бога персам родила́,
Коль от войска демон древний в эти дни не отступил.
Атосса
Из палат, одетых златом, выхожу в кручине к вам,
Старцы, ло́жницу покинув, где я с Дарием спала, —
Рассказать, какая дума камнем на́ сердце легла.
Други, вам призна́юсь: душу мне волнует тайный страх,
Как бы дерзостный Избыток, все богатства, что собрал
Не без воли божьей Дарий, не столкнул ногой во прах,
Пыль столбом подняв над домом. Две заботы дух томят:
Изобилье не почетно без мужей; и доли нет,
Громких подвигов достойной, если беден сильный муж.
Так, в хоромах — злата груды, пред очами бледный страх:
Око дома, мню, — владыка: нет его, — и свет потух.
Вот об этом, — ка́к годину пережить, — и будьте мне
Вы советниками, персы, мудрых старцев верный сонм.
От кого ж, как не от вас мне, и советов добрых ждать?
Знай, царица: нам не дважды слово молвить ты должна,
Речью ль, делом ли прикажешь доказать, что́ можем мы;
Совещанья ль удостоишь, ту же преданность яви́м.
Атосса
Не мало посещают грез ночных меня
С тех пор, как сын мой воинство в поход послал
И сам ушел ионян разорять страну.
Но все ж доселе не было столь явственных,
Как прошлой ночью, знамений. Мне снился сон:
Предстали близко, в пышных одеяниях,
Две женщины: персидский на одной наряд,
А на другой — дорийский. Наших жен они
И ростом превосходней, и красой лица;
И, мнится, сестры обе из одной семьи.
И знаю, будто этой — зе́мли эллинов,
Той — варваров достались в родовой удел.
И ссору сестры некую затеяли;
И сын мой будто тут же. Хочет мир меж них
Наладить, укротить их. А потом запряг
Ярмо на выи. В упряжи красуется
Одна, как башня, и браздам покорствует;
Брыкается другая и руками рвет
Постромки, возжи, — силой выбивается,
Узду похитив, иго пополам сломив.
Упал возница. Дарий, наклонись над ним,
О сыне сожалеет. Ксеркс, узрев отца,
На теле раздирает ризы царские.
Такой мне этой ночью сон привиделся.
Я, встав с постели, руки ключевой водой
Омыла и с дарами к алтарю пошла,
Принесть богам гостинец в отвращенье бед,
Как следует по чину. В этот миг орел
Слетает, — вижу, — к жертвеннику Фебову,
Спасаясь от погони. Онемела я
От страха, други! Сокол в то ж мгновение,
Его настигнув, в голову впустил врагу
Кривые когти; рвет он и дерет орла,
А тот, согбенный, робкий, не противится.
А вам услышать. Сына ж боевой успех
Прославит; в неудаче неподсуден он:
Доколе жив, в Персиде будет царствовать.
Предводитель хора
Ни пугать тебя, царица, ни чрезмерно ободрять
Не хотим. К богам прибегни ты с усердною мольбой:
Если в знаменьях угроза, отвратить беду проси;
Если доброе предвестье, да свершится то добро,
И тебе с детьми на радость, и отечества сынам
Возлияй Земле ты дале, возлияй усопшим ты:
Душу Дария (он ночью, говоришь, тебе предстал!)
Умири, моля, чтоб сыну и тебе из темных недр
Слал на свет благополучье, а противное замкнул
С не́житью в темницу мрака. Слово сердцем внушено:
Всячески добро прибудет, коль послушаешь меня.
Атосса
Сон мой ты услышал, первый, и с участьем обсудил;
Дому царскому на пользу будет твой святой совет.
Да свершится ж все во благо! А моленья и дары,
Лишь опять вернусь в чертоги. Но сейчас хочу узнать:
Пресловутые Афины, — други, где тот град стоит?
Предводитель хора
Госпожа, в стране далекой, — там, где Гелия закат.
Атосса
И тем дальним градом сын мой вожделеет завладеть?
Предводитель хора
Может быть, и вся Эллада им уже покорена.
Атосса
Силы воинской довольно ль в той стране, или недохват?
Предводитель хора
Сила та довлела — много причинить мидянам бед.
Атосса
Чем другим земля богата? Есть достаток в их домах?
Предводитель хора
Есть серебряная жила в тайниках глубоких недр.
Атосса
Лук тугой их руки держат, тучей прыщут метких стрел?
Предводитель хора
— их оружье, да щиты.
Атосса
Кто ж тех ратей предводитель, самодержный властелин?
Предводитель хора
Подданства они не знают и не служат никому.
Атосса
Но пришельцев грозных силу как же встретят без вождя?
Предводитель хора
Много с Дарием к ним вторглось удальцов: погибли все.
Атосса
Твой ответ ужасен ближним предпринявших сей поход.
Предводитель хора
Не гадательно, не лживо нас осведомит о всем
Этот вестник: порасскажет про набег персидский он.
Ликовать ли нам иль плакать, — время истину узнать.
Входит Вестник
Вестник
О, всей земли асийской грады, области!
Сокровищ пристань, Персия богатая!
Одним ударом — ка́к величье рушилось!
́к поник расцвет!
Увы! Злосчастье — вестникам злосчастия
Предстать впервые. Нудит рок беду гласить.
О, персы! Все погибло ваше воинство!
Хор
Строфа I
Беда, страшная, неслыханная беда!
Увы! Восплачь, возрыдай, мой народ!
Вестник
Со всем великим полчищем покончено,
И сам я вижу свет дневной нечаянно.
Хор
Антистрофа I
К чему век мой долгодлительный привел?
Изведать скорбь, коей дух не гадал!
Вестник
Свидетель, очевидец, не по слухам я
Поведаю вам, персы, нашу пагубу.
Хор
Строфа II
Горе! Слепой поход!
Смесясь, всем скопом ринулись
Асиатских земель языки
Вестник
Телами жалко сгинувших усеяно
Поморье Саламина и окрестных мест.
Хор
Антистрофа II
Горестный милых рок!
Морской водой пропитаны,
Трупы носятся волн прибоем:
В берег ударяясь, плывут прочь.
Вестник
Бессильны были луки: гибло воинство,
Ударами разимо корабельными.
Строфа III
Ужасна весть! Стенай, народ!
Подъемли жалкий вопль!
Жестоко посетили нас
Боги, сгубив
Нашу мощь живую!
Вестник
О, имя Саламина! Ненавистный звук!
Хор
Антистрофа III
Афины, грозные врагам!
О, сколько бедных вдов
Вас будут называть в слезах!
Сколько сирот
Вас навек запомнят!
Атосса
Давно храню безмолвие, несчастная,
Подавленная горем. Столь огромно зло,
Что нет ни слова на устах, чтоб выразить
Страданье, — ни вопроса. Но нести должны
Мы все богов даянье. Овладей собой,
О вестник, и поведай, хоть стенаньем речь
Не раз прервется: кто в живых их пастырей?
О ком нам плакать, — кто, свой посох выронив,
Оставил без призора паству сирую?
Вестник
Ксеркс жив и видит солнечный очами свет.
Атосса
Из но́чи непроглядной белый день блеснул.
Вестник
У скал, у Силенийских, что кропит прибой,
Вождь конницы несметной — Артембар — убит.
Копьем проколот, с обагренной палубы
Стремглав в кручину прянул хилиарх Дадак.
Бактр, витязь славный, Тенагон, отныне стал
Герой — присельник острова Аянтова,
Который омывает море шумное.
Лилея и Арсама и Аргеста вал —
Утесы островные, голубиц приют.
Бодать принудил. Корабля единого
Арктей, Адева (близ истоков нильских он
Страною правил) и Фарнух — тройной урон.
Маталл из Хрисы, ведший черной конницы
Три мириады, заросль рыжеогненной
Брады косматой собственною кровию
В пурпурный перекрасил, умирая, цвет.
Араб, из Магов родом, и Артам из Бактр
Аместрий; неутомный Амфистрей, копье
Могучее; и витязь (будет в Сардах плач!)
Ариомард; Сисам Мисиец; вождь морских
Пяти отрядов, — каждый в пятьдесят судов, —
Лирнеец родом, Фарибид, красавец-муж, —
В чужой земле прияли смерть плачевную.
Синнесий, первый в воинстве по доблести,
Наместник киликийский, кто один врагам
Доставил труд великий, — был без жалости
Похищен роком. Вот кого припомнил я
Из первых в стане: горсть я взял из груды бед.
Атосса
Увы! Я слышу повесть величайших бед,
Позор Персиды, долгий похоронный плач!
Но, снова обращая речь к началу дел,
Скажи, какое ж множество повыплыло
Судов враждебных, если с нами мериться
Враги дерзнули мощью корабельною?
Вестник
Всего лишь триста было их у эллинов;
К тому отборных, сверх трехсот, десяток был.
А Ксеркс-владыка, — знаю достоверно то, —
Водительствуя в битве, заурядных вел
Судов военных тысячу; да двести семь
Имел отборных, скорости неслыханной.
Таков подсчет. Не скажешь: враг сильнее был.
Атосса
Так некий демон войско погубил, весы
Судьбины нагнетая в пользу эллинов?
Вестник
Спасают кремль Палладин небожители.
Атосса
Итак, Афины, скажешь, — нерушимый град?
Вестник
Оградой крепкой граждане стоят окрест.
Атосса
Как вспыхнула, поведай, схватка на́ море?
Кто начал битву? Эллины ль, иль сын мой, Ксеркс,
Вестник
Дух-мститель, о царица, злой ли бог иной,
Явясь невесть откуда, был всему виной.
Приходит эллин некий из афинских войск
И держит ко владыке таковую речь:
Решили, будто б, эллины стоянку снять
И под покровом ночи, на суда вскочив,
Спасаться бегством тайным; а как вырвутся
В простор открытый, — кто куда рассеяться.
А царь, как то услышал, не поняв ни ков
Врага, ни козней от богов завистливых,
Вождям плавучей 2* силы разослал приказ:
Лишь светодавец-Солнце истощит колчан
Палящих стрел и внидет в храм эфирный мрак,
Суда сплошной заставой строить в три́ ряда,
Стеречь дозором выходы в простор зыбей,
Другим Аянтов остров оцепить кольцом;
Хотя бы часть морского стана вражьего
—
Снять с плеч грозился голову начальникам.
Такой приказ он отдал в исступлении:
Зане не ведал от богов грядущего.
Они ж не без раченья приготовились,
Послушествуя сердцем; ужин справили, —
Весло гребец наладил на уключину.
Когда же солнца свет угас и сумраком
Покрылись воды, каждый властелин весла,
Оружия ль владелец, на корабль взошел;
И, строй за строем, длинных кораблей во мгле
Равняется громада: каждый свой черед
И место знает. Так всю ночь начальники
В порядке уставляли мореходный стан.
Уж свет забрезжил, а из стана эллинов
Никто не умышляет проскользнуть тайком.
Но вот и белоконный день сиянием
Залил всю землю. Первый звук, донесшийся
До нас, был громкий эллинов молящихся
Пеан согласный; вторили отзывами
Тут страх напал на варваров, обманутых
В своей надежде. Явно, не пред бегством враг
Воспел, с победной силой, гимн торжественный;
Он в бой стремится пламенный, сомненья нет;
Отвагу распаляет трубной меди рев.
И вдруг, по знаку, дружно в лад ударили
По зыбкой соли плещущими веслами,
И вскоре можно было разглядеть суда.
В порядке стройном правое вело крыло
Ватагу остальную. Речи эллинской
Отвсюду раздавались восклицания:
«Вперед, о чада эллинов! За все — сей бой!
Освобождайте родину, детей и жен,
Богов родных престолы, гробы пращуров!
О всем заветном это состязание!»
В ответ им наших гордый говор слышится,
Как рокот моря; миг один — и вспыхнет брань...
Внезапно ударяет о корабль корабль,
В бок медным носом врезавшись. И первый был,
— эллинский: он вдребезги
Корму у финикийца раздробил и знак
К резне всеобщей подал. Наше множество
Вначале стойко держится. Но сперта мощь
Проливом узким: нет простора действию;
Своих же давят; весла переломаны
Чудовищ медногрудых тяжким натиском.
А эллины, умыслив хитроумный ход,
Нас полукружьем сжали. Опрокинуты,
Суда тонули; море сплошь покрылося
Плывущей плотью, дерева обломками;
Как пены накипь, трупы окаймили брег.
Гребут, в нестройном бегстве, из последних сил,
Персидских войск остатки уцелелые:
Тунцов так острого́ю рыболовы бьют,
Как их частями корабельных остовов,
Стволами мачт и весел побивает враг.
Стон по́ морю и дикий разносился крик,
Доколе черным оком Ночь не глянула,
Утрат же наших, если б десять дней подряд,
Но знай наверно: никогда в единый день
Не гибло смертных такового множества.
Атосса
Увы, какое выступило море бед
На персов и на все народы варваров!
Вестник
Я бед и половины не сказал еще:
Другое разразилось и такое зло,
Что́ дважды перевесит прежде бывшее.
Атосса
Какое горе горше было б этого?
Что это испытанье превзойти б могло?
Скажи, что бо́льшим ты зовешь несчастием?
Вестник
Все лучшие, что силой мышц и храбростью
Отличны были, древним родом славились,
Царевы слуги верности испытанной,
Бесславно все погибли до единого.
Атосса
Какой же изгубил их беспощадный рок?
Вестник
Лежит близ Саламина островок средь волн,
Без пристани удобной мореходу. Пан
Там хороводы водит над стремнинами.
Туда в засаду лучших царь послал мужей,
Дабы врагов остаток перебить легко,
Когда, судов лишившись, к тем утесам вплавь
Они спасаться будут; было б где спастись
И персам, уносимым вод течением.
Но дурно рассчитал он день грядущий. Дал
В морском сраженье эллинам победу бог
И в тот же день, покрыты медяно́й броней,
Они, на остров высадясь, устроили
Облаву на засевших, оцепив их стан.
Кольцо стесняя, эллины со всех сторон
Их частым осыпают градом каменным,
Обстреливают тучей стрел; потом, одним
Порывом дружным, на несчастных бросившись,
И бездну зол увидя, восстенал сам Ксеркс!
Сидел он, озирая с высоты весь бой,
На выспренней вершине, над пучиной вод.
И ризы растерзал он, и завыл в тоске;
Войскам пехотным тотчас повелел бежать,
И сам неблаголепно в бегство ринулся.
Вот, что́ достойно плача пуще прежнего.
Атосса
О, бог жестокий! Персов обольстил ты как!
За славные Афины — о, сколь горькое
Взыскал возмездье! Не довлела кровь тебе
Тех многих, коих раньше Марафон сгубил.
За них умыслил сын мой победителям
Отмстить — и вот, что ныне на страну навлек!
Где ж остальные, вестник, что́ спаслись, суда?
Скажи мне точно, где же ты оставил их?
Вестник
Не ждут, в смятеньи, веянья попутного
Судов последних корабленачальники, —
Остатки тают, добежав в Беотию:
Кто́ занемог, опившись у живых ключей,
Кто пал от истощенья. Еле дух влача,
Бредем через Фокею и Дориду мы
В поля, что влагой благостной поит Сперхей,
К Мелийскому заливу. Далее путь ведет
На Фтиотиду, Фивы Фессалийские.
В тех странствиях больша́я часть повымерла
От голода и жажды: натерпелись мы
Обеих пыток вдоволь. Чрез Магнетский край
И земли македонцев, чрез Акси́й-реку,
Чрез топи Больбы, камышом заросшие,
Чрез кряж Пангея — выбрались в Эдонию.
В ту ночь дохнуло стужею безвременной:
Замерз Стримон священный; здесь и тот, кто встарь
Нигде богов не видел, вдруг уверовал,
Земле и небу вместе поклоняться стал.
Вперед, скончав моленье, войско двинулось,
Довериться осмелясь ледяным мостам.
Как стало солнце стрелы расточать, — спаслись.
Но жаркими лучами светоносный день,
Лед плавя, посредине расковал поток,
И пали сонмы друг на друга. Счастлив тот,
Кто скоро был задавлен иль пошел ко дну.
А те, что уцелели, через Фракию,
При множестве лишений и трудов и бед,
Достигли беглецами, в небольшом числе,
Родного пепелища. Плакать родине
О младости, расцветшей и загубленной!
Во всем правдив рассказ мой. Но исчислить всех
Нельзя напастей, что наслал на персов бог.
Предводитель хора
О демон ярый! Как стопою тяжкою,
Вскочив на род наш, топчешь ты и давишь нас!
Атосса
Увы мне, жалкой! Ратная крушилась мощь!
Ночное сновиденье, вот твой ясный смысл!
Воочию явил мне, что случилось, сон.
В одном вы были правы: первым долгом я
Богам, как вы внушали, вознесу мольбы.
Земле и в ней живущим ниспошлю дары,
Из дома взяв усопшим угощение.
Того, что было, знаю, изменить нельзя;
Но пусть в грядущем лучшая нас доля ждет,
От вас же, верных, мы во всем свершившемся
Опоры верной в горе и совета ждем.
И если сын вернется до меня, его
Радушно повстречайте и введите в дом,
Чтоб новой не прибавил он к беде беды.
Уходит во дворец.
СТАСИМ I
Предводитель хора
О, властительный Зевс! Разорил, сокрушил
Ты кичливую мощь многолюдной страны,
Нашу рать истребил!
И в печаль, и в позор, как в могильную ночь,
Схоронил Экбатану и Сузы!
Разрывают в клочки,
И несякнущих слез неудержный поток
Орошает цветущие перси.
Бездыханных мужей персиянки зовут
И влюбленной тоской изнывают по ним:
Сиротеет приют упоительных нег,
Не вернуть им услад разделенной любви:
Ненасытна печаль овдовелых!
Ах, и нас, стариков, сокрушает печаль,
С уст срывается плач многослезный!
Хор
Строфа I
Вся Асия рыдает днесь,
Стенает опустелая.
Увел народ воитель — Ксеркс,
Сгубил народ губитель — Ксеркс!
Безумец Ксеркс доверил свой народ
Утлым, в хляби волн, стругам!
Как же Дарий, мудрый вождь,
Меру знал, страну хранил
Милый Сузам владыка?
Антистрофа I
Пехоту и морскую рать
Вы стаей синегрудою
Увы, везли на казнь, суда!
Сгубили черные суда
Станицы медноклювых лютых птиц!
В руки вы ио́нянам
Выдали живой свой груз!
Ускользнул от них едва
По тропнам неторным
Дикой Фракии сам царь.
Строфа II
Первозакланных сонмы, —
Ах!
Отданных в жертву Року, —
Горе, ах,
Горе! У скал Кихрейских,
Увы! Как вы гибли, тонули как!
Воскрежещи зубами,
«Увы!»
Вопль подыми протяжный!
Взвой, взвой, город, диким воем!
Антистрофа II
Сонмы носимых зыбью,
Ах!
Отданных в снедь нечистым!
Горе, ах!
Чадам немым пучины!
Увы!...
«Где кормилец наш?» — стонет дом;
Матери: «Сын мой, где ты?»
К небу зовут:
«Увы!»
Старые деды плачут,
Дойдет всюду злая повесть.
Строфа III
Горе державе персидской!
В Асии подданных нет ей!
Боле не будут оброков
Стран покоренных языки,
В прах пред владыкой склоняться:
Имени царскому верить.
Антистрофа III
Всех недовольных развязан
Дерзкий язык, и не нужно
Вольного слова стеречься:
С выи ярмо соскользнуло!
Памятный остров Аянта,
Кровью персидской пропитан, —
Силы персидской могила!
ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ
Атосса, во главе шествия женщин, несущих надгробные приношения,
выходит из дворца.
Атосса
О, други! Кто несчастье в жизни пережил,
Нрав смертных знает по себе: пришла беда, —
Во всем угрозу видит боязливый ум,
А в счастье провождая дни, надеемся
Моим очам все ныне полным ужасов
И знамением гнева представляется;
Ушам напев зловещий всюду слышится;
Подавлена я горем и запугана.
Затем-то я без колесниц, без пышности,
Столь просто снарядила это шествие.
Несу за сына кроткий дар на отчий гроб,
Из тех, какими мертвых ублажаем мы:
Вот млеко от юницы чистой белое,
Напиток благодатный, и златистый дар
Пчел-цветоделок; девственных ключей струи, —
И тут же дикой матери, хмельной лозы,
Несмешанное чадо, виноградника
Старинный сок; и светлорусой маслины,
Всю жизнь листву хранящей, благовонный плод;
С душистыми венками из детей земли.
А вы, о други, эти приношения
Вершите гимном и зовите Дария
Из тьмы могильной, между тем как прах вопьет
Предводитель хора
Ты, царица, царя и отечества мать,
Возлиянья пролей в терема, где живут
Благ податели: мы ж песнопеньем святым
Преисподних владык
Умолим благосклонствовать милым.
Вы внемлите, святой глубины божества,
Мать-Земля, и Гермес, и почиющих Царь,
И пошлите на свет душу Дария к нам.
Если ведает царь врачеванье живым,
Зол предел нам единый укажет.
СТАСИМ II
Хор
Строфа I
Слышит ли царь
В недрах земли
Скорбный мой клич,
Царь богоравный, царь блаженный?
Родной
Варварской речью, царь,
В ночь пролию
Плач ко владыке:
Зов услышит усопший.
Антистрофа I
Матерь-Земля,
Боги глубин,
Стражи теней,
Демона славы, духа мощи
На свет
Солнца пустите к нам, —
Бога, в Сузах рожденного,
Вящего всех,
Коих останки
Персть прияла Персиды!
Строфа II
Мил нам сей муж
Мил нам сей гроб:
Милое сердце
В нем почило.
Сам приведи к нам владыку,
Айдоней! он —
Царь наш единственный:
Дария дай нам!
Антистрофа II
Он не губил
Ратей своих
В честолюбивом
Ослепленьи
И прослыл
Он «промыслителем» царства.
Промыслитель
Был он воистину,
Воинства кормчий.
Строфа III
Царь мой, прежний царь,
Выйди, явись очам!
Стань на главу сего кургана,
Чтоб сандалий
Нам сверкнул блеск,
Чтоб сверкнул блеск
Тиары,
Островерхой, ясной!
Выйди, отец непорочный, Дарий!
Увы!..
Антистрофа III
Горе услышишь ты,
Новое горе, встав,
О, властелин владык родимых!
От стигийских
Поднялась волн
До живых мгла,
Отняла свет!
Поникла,
Земнородных юность!
Выйди, отец непорочный, Дарий!
Увы!
Эпод
Увы, увы!
Взгляни ж, владыка, владыка,
Что́ на страну твою
Неразумия грех двойной,
Что́ он навлек! Взгляни,
Где дома многовёсельные?
Ах, не дома — домовины!
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
На вершине Мавзолея появляется
Тень Дария
О, верные из верных, старцы, сверстники
Моей поры цветущей! Чем отечество
Болеет? Стонут недра; сотряслась земля.
Супруга, вижу, слезы льет на мой курган:
Душа моя смутилась; я дары приял.
Вы ж плач творите пред могилой; жалобным
Взываньем, души мертвых подымающим,
Меня зовете. Трудно подыматься нам:
Препон не мало; боги же подземные
Берут охотней души, чем на землю шлют.
Спеши поведать, — строго разочтен мой срок, —
Какое лихолетье бременит страну?
Предводитель хора
Не дерзаю возвести взгляд,
Не дерзаю обменить слов:
Искони благоговел я
Пред тобой, царь!
Тень Дария
Я пришел из сени смутной, твой заслышав горький плач.
Кратко мне ответствуй: лишних я не требую речей.
Но дерзай и все поведай, победив священный страх.
Предводитель хора
Трепещу твой ублажить нрав;
Трепещу твой возбудить гнев.
Как сказать мне, что не должен
Говорить друг?
Тень Дария
Если робость дней старинных заграждает их уста,
Ты, венчанная супруга, благородная жена,
Ясным словом, что случилось. Скорби всюду сторожат:
Грянет горе с синя моря, встанет лихо из земли,
И тем боле бед, чем доле протянулась смертных жизнь.
Атосса
О, блаженнейший из смертных, дней земных благим концом
Всем, пока ты видел солнце, жребий твой завиден был:
Ты, как некий бог, о, Дарий, век счастливый провождал.
Взял и мертвый часть благую: ты не видишь бездны зол,
Что́ разверзлась перед нами. Все скажу, сказав одно:
Рушится держава персов. Вот, без пышных слов, ответ.
Тень Дария
Язва ль царство посетила? Смута ль граждан подняла?
Атосса
Нет! Но воинская сила полегла окрест Афин.
Тень Дария
Из сынов моих который на Афины войско вел?
Атосса
Ярый Ксеркс, похода ради, обезлюдил материк.
Тень Дария
Атосса
Сухопутным, мореходным вместе был двойной поход.
Тень Дария
Как же с полчищем пехотным он чрез понт переступил?
Атосса
С брегом брег пролива Геллы длинным он сопряг мостом.
Тень Дария
Как? Замкнуть Боспор великий он дерзнул и преуспел?
Атосса
Видно, демон, им владевший, был пособником ему.
Тень Дария
Мощен был, увы, сей демон, обезумевший его.
Атосса
По исходу дела видим, сколь губителен он был.
Тень Дария
Что ж, скажи, вы претерпели, что и граду плач и стон?
Атосса
Стан морской, терпя крушенье, погубил пехотный стан.
Тень Дария
Атосса
Стонут в Сузах запустелых, потеряв своих сынов.
Тень Дария
Нет оплота государству, нет защитников стране?
Атосса
Все бактрийцы поголовно, кроме старцев, полегли.
Тень Дария
О, злосчастный! Сколько юных сокрушил он, свежих сил!
Атосса
Одинок, с дружиной малой, Ксеркс, скиталец, говорят, —
Тень Дария
Где, какой исход обрел он? Чает ли еще спастись?
Атосса
Рад был оный брег покинуть, перешед чрез мост морской.
Тень Дария
Он спасен? На брег асийский он ступил? Верна ли весть?
Атосса
Достоверно то известье. Подозренья нет ни в ком.
Тень Дария
И судил Зевс, чтоб на сыне оправдалась правда их!
Я ж молился, да отложат боги казнь на долгий срок;
Но спешащему навстречу ускоряет встречу Рок.
Ныне зол ключи открылись милым родичам моим.
Сын мой в юношеском пыле сам не ведал, что творит.
Он дерзнул сковать оковы на священный Геллеспонт,
И Боспор, стремимый богом, как раба, смирить ярмом.
Пременить закон стихии, млатом бездну заклепать
И толпам на потоптанье море вольное предать.
Смертный, мнил глупец принудить Посейдона самого
Из бессмертных к послушанью. Явно, мыслью не был здрав
И неду́говал душою сын мой. Ныне я боюсь:
Что мой труд стяжав, разграбит первый пришлый нипочем.
Атосса
Из общения с дурными научился быть дурным
Пылкий Ксеркс. Они внушали: ты сынам своим стяжал
Бранной доблести богатство; множить незачем его;
И без доблести простор им самовластно царевать.
И злоправных приближенных он уроки восприял,
Тень Дария
Свершилось, им в угоду, дело страшное,
Навеки незабвенное, такой урон
И запустенье, коего не ведали
Поныне Сузы с лета, как поставил Зевс
Вождем самодержавным одного царя
Над всей обильной пастбищами Асией.
Был первый, Мид верховным войск начальником,
А сын его — дел отчих завершителем.
Любимец счастья, третьим воцарился Кир
И, мир упрочив, осчастливил подданых.
Лидийскою державой и Фригийскою
Он царство приумножил. Он Ионию
Смирил, богам любезный благомыслием.
Был Кира сын четвертым повелителем,
А пятым — Сме́рдис, родины бесчестие,
Позор престола. Хитростью убил его
Вождь Артафрен, иль Правомысл, по-нашему, —
Чьей волей мысль, как зоркий кормчий, правила, —
Шестым в ряду был Ма́рафис, Артафрен седьмым.
Потом достался жребий вожделенный мне.
И много воевал я с многим воинством,
Но столь великих не был зол причиною.
Девятый — Ксеркс; он молод; своего ума
Еще не нажил, а моих не хочет знать
Уроков и заветов. Нет, о сверстники,
Со мною бремя царское делившие!
К такой разрухе мы б не привели страну.
Предводитель хора
К чему ж, владыка Дарий, слово клонится?
Что́ своему народу заповедуешь,
Чтоб от конечной гибели спастись ему?
Тень Дария
Не воевать вам боле градов эллинских,
Хотя б и с бо́льшим нынешнего воинством.
Сама Земля там эллинам союзница.
Предводитель хора
Что мнишь? Как может смертным поборать Земля?
Губя пришельцев слишком многих голодом.
Предводитель хора
Коль сил отборных лучший снарядим поход...
Тень Дария
Все ж войску, чей в Элладе затерялся след,
Возврата в домы милые не праздновать.
Предводитель хора
Что ты сказал? Ведь войску уцелевшему
Чрез Геллеспонт не заперт из Европы путь.
Тень Дария
Немногие из многих путь найдут домой,
Гласит вещанье. Как ему не веровать,
Свершившееся видя? Иль пророчество
Отчасти лишь правдиво? Если ж правда все, —
Отборных Ксеркс оставил, обольщаясь вновь
Пустой надеждой, — там, где Беотийский дол
Поит Асоп, обильный влагой сладкою.
Там ждет их из напастей величайшая,
Возмездие надменья и безбожных дел.
Сокровищницы грабить, жечь святилища;
С землей равняли жертвенники; идолы
Богов ниспровергали с основания.
За святотатство кару соразмерную
Терпели и претерпят: дна не видно зол,
Все новое вскипает, бьет ключом из недр.
В болото крови дротики дорийские
Платейскую равнину превратят, и тел
Персидских груды на́ поле истлевшие
До третьего живущих поколения
Немым пребудут знаменьем в очах людей,
Что тщетно надмеваться, смертным будучи.
Надменье выростает тяжким колосом —
Сев Аты, жницы лета многослезного.
Пусть кара за Афины и за эллинов
Вам памятною будет, чтоб никто средь вас,
Презрев, что́ боги дали, возжелав чужим
Добром разжиться, о́тчего великого
Богатства не растратил. Наказует Зевс
Вернуть желая Ксеркса к благомыслию,
Увещевайте в добрых наставлениях
Владыку дерзновеньем не гневить богов.
Ты ж, старица-царица, мать родимая,
Навстречу сыну выйди в ризах царственных
Из внутренних покоев, как предстанет он
В отрепье жалком и в лохмотьях пурпура,
Раздранного на теле скорбью лютою,
Утишь его словами утешения:
Тебя одну нечастный сын послушает.
Довольно! Нисхожу я в подземельный мрак.
Вы ж радуйтесь, о старцы, и в годину бед!
По все дни душу открывайте радости!
Отрады нет усопшим от богатств земных.
Исчезает.
Предводитель хора
Скорбел я, слыша, сколько бед на родину
Обрушилось и сколько предстоит терпеть.
Атосса
Ты мне даешь отведать! Но всего больней
Язвит мне душу зрелище бесчестия
Сыновнего, раздранных царских риз позор.
Пойду в чертоги, праздничный убор возьму
И с ясным взором встретить попытаюсь я
Пришельца. В горе не предам любимого.
Уходит во дворец.
СТАСИМ III
Хор
Строфа I
Как величалася, как красовалася
Родина счастьем и благостроением
В дни, когда царил над ней
Дарий незло́бивый, всепромыслительный,
Кормчий спасительный,
Богоравный государь!
Антистрофа I
Славилось воинство бранною славою,
И утверждалися грады законами,
Крепче башенных твердынь.
Горды и ве́селы,
К стародавним очагам.
Строфа II
Сколькими градами, нам сопредельными,
Не перейдя через Галис,
Не ушед от очагов, —
Сколькими он по Фракийскому взморию,
Су́против устий Стримона,
Царства мощь умножил!
Антистрофа II
Сколько других покорились властителю
От побережья далече
Крепкостенных городов!
И Геллеспонта стяжал он поморие,
И Пропонтиды затоны
Купно с устьями Понта.
Строфа III
Взял острова, разлученные плещущей хлябью
С выступом материка:
́слину,
Хиос и Парос, и Наксос, и Ми́конос,
Те́нос и Те́носу в море
Близлежащий Андрос.
Антистрофа III
Он островам, и в срединные воды
Между двух больших земель,
Стал повелителем: Лемносу, И́кару,
Родосу, Книду; и был он на Кипре царь
Па́фоса, Сол, Саламина,
Сей — всех бед причина!
Эпод
И в многолюднейших общинах эллинских
Властвовал самодержавно
Дарий, удел ионя́н, изобилием
Славный, стяжав. Неутомная
Сила разноплеменных
Ратей была наготове.
Днесь, против нас обратясь недвусмысленно, —
Нам изменила судьбина:
Слава державы крушилась
ЭКСОД
Приближается Ксеркс, в разодранных одеждах, с пустым колчаном
за спиною; его сопровождают понурые воины. Хор выступает при
первых словах Предводителя хора навстречу царю.
Ксеркс
Увы! Увы!
Злополучный мой рок! Безотрадный удел!
Беспримерный удар! Непостижный удар!
Как свирепо Судьба покарала наш род!
Что нести мне дано! Что терпеть суждено!
Я расслаблен; мощь чресл истощилась моих;
Я порфиру в клочки разодрал, растоптал,
Видя никнущим цвет молодежи родной.
Что же, Зевс, и меня, вместе с сонмом мужей
Убиенных, земля
Не покрыла могильным покровом?
Предводитель хора
Не вернуть государь, богатырских дружин!
Где великая честь властелина владык?
Где надёжа твоя?
Восскорбела Земля, возрыдала Земля;
Населил властелин обиталища душ
Молодежью страны!
Цвет ее, эти полчища сильных,
Эти конников тмы, мириады стрелков,
Чрез ворота теней устремились в Аид,
Род за родом, за племенем племя.
Где асийская мощь? О, Царь! О, Царь!
Подломились колени Персиды!
Ксеркс
Строфа I
Сколь я жалок! Увы, сколь презрен я!
Родился́ я народу на горе
И на лихо стране!
Хор
Твоего предвозвестник возврата
По асийской земле подымается стон:
Будешь встречен заплачкою воплениц-жен
И свирельников мариандинских.
Ксеркс
Что ж? Воспойте мне гимн многослезный,
Ибо бог на меня обратился, —
И оплачьте меня!
Хор
Не унять многослезного плача!
Не забыть, не простить овдовелой стране
Ни на суше беды, ни беды на судах,
И к лицу ей нестройное горе.
Ксеркс
Строфа II
Ионийцам Арей был,
Ионийцам на морских зыбях союзник!
Покосил на водах,
На брегах роковых
Нашу силу!
Хор
Увы! — я зову, и про все допрошу.
Где ж вожди царских дружин?
Где твои сподвижники?
Где, скажи мне, Фарандак?
Суса где? Пелаго́н? Где Дотама? Псаммид?
— он где? Где герой Сусискан,
Экбатаны краса?
Ксеркс
Антистрофа II
Я покинул их, в море
Унесенных с кораблей разбитых тирских,
И помчал их прибой
К Саламинским брегам,
Бездыханных.
Хор
Увы! — я зову. Ты скажи, где Фарнук?
Ариомард доблестный где?
Где владетельный Севалк?
Благородный где Лилей?
Где Мемфид, Фарибид? Где Масистра, скажи?
Что нейдет Артембар? Что ж Истэхма нейдет?
Где ж они, отвечай!
Ксеркс
Строфа III
Увы, увы мне!
Под Афинами, древней твердыней,
Бурей одной сметены,
Увы, увы, все полегли
В чужбине дальней!
Хор
Там и верный твой, око царево,
Кто глядел за тебя, подводя счет
Воев твоих мириадам несметным,
Там забыт и Алпист среди мертвых,
Сын Батаноха,
Мегабата, Сесама потомок?
Там и Парфа великого бросил,
И Ойбара ты, царь, наш вожатый лихой?
За горем горе
Родине каркаешь ты!
Ксеркс
Антистрофа III
Тоску-кручину
По сподвижникам храбрым ты будишь
В царевом сердце,
Боль оживляешь во мне.
Скорбит, томится.
Хор
И других нам отдай! Мы взыскуем.
Где начальник над мардами, Ксанфий?
Браннолюбивый Анхар? Где Диэксий?
И Арсам, предводители конниц?
Где Дадак?
Где Лифимна? Где Толм, ненасытный
Копьеборец? Дивлюсь я, не видя
Их в отряде твоем. В перевозных шатрах,
Должно быть, едут
Сред провожатых твоих?
Ксеркс
Строфа IV
Сошли во гроб
Все вожди великих сил.
Хор
Сошли в безымянный гроб!
Ксеркс
Да, в гроб, увы! В гроб, увы!
Хор
Увы, увы! Боги кар,
Сей удар!
Страшный удар
Был рассчитан Атой!
Ксеркс
Антистрофа IV
Неслыханный
В памяти старинных дел!
Хор
Примера, подобья нет...
Ксеркс
Не видано равных бед!
Хор
Ионии дал нам рок
Изведать мощь, —
Злой урок!
Ах, на зыбях
Мощь крушилась Персов!
Ксеркс
Строфа V
Крушилась, да! Я сгубил —
И какую силу!
Хор
Что от нее осталось?
Ксеркс
Взгляни: вот все,
Что́ от нее
Осталось мне.
Хор
Я вижу, царь.
Ксеркс
Этот колчан: вот все, что я...
Хор
Что́ ты в походе целым спас?
Ксеркс
Да! Мой колчан златозорный.
Хор
Мал от избытка остаток.
Ксеркс
Всю расточил я дружину.
Хор
Да, царь! Не тру́сы ионийцы.
Ксеркс
Антистрофа V
Богатыри! Не гадал
Я такого горя.
Хор
Стан мореходный канет?
Ксеркс
В отчаяньи
Растерзал
Порфиру я.
Хор
О, горе нам!
Ксеркс
Горшее, чем сказать дано.
Хор
О, дважды, трижды горшее!
Ксеркс
Нам! Врагу ж ликованье!
Хор
Корень державы подрублен!
Ксеркс
Нет у меня провожатых.
Хор
Погибли на́ море дружины.
Ксеркс
Строфа VI
Вздохни, вздохни о горе, и домой иди!
Хор
Увы, вздыхаю и скорблю.
Моим стенаньям стоном вторь!
Хор
Делам плачевным отзвук — плач.
Ксеркс
С моим ты согласуй свой плач!
Хор
Увы! Увы!
Ксеркс
О, бремя горя тяжкое!
Хор
Боль неизбывной скорби!
Ксеркс
Антистрофа VI
Бей в грудь, бей в грудь руками! Обо мне восплачь!
Хор
Сам слез достойный, плачу я.
Ксеркс
Моим стенаньям стоном вторь!
Хор
Не мог бы не стенать я, царь!
Ксеркс
Вопль громкий подыми, взывай!
Хор
Увы! Увы!
Ксеркс
́ крови бичуй, терзай!
Хор
Боль лютая! Жгучая рана!
Ксеркс
Строфа VII
Рази руками перси! Как мисийцы, вой!
Хор
Напасть! Напасть!
Ксеркс
Рви бороду, о старец! Не жалей седин!
Хор
Клоками, клоками рву седи́ны.
Ксеркс
И возопи: ой!..
Хор
Ой, горе! Горе!
Ксеркс
Антистрофа VII
Рви на груди одежду! Растерзай убор!
Хор
Напасть! Напасть!
Ксеркс
Всклочь кудри! Вспомни воинство — и рви власы!
Хор
Клоками, клоками рву седи́ны.
Ксеркс
Хор
Рекою льются!
Эпод
Ксеркс
Моим стенаньям стоном вторь!
Хор
Увы! Увы!
Ксеркс
С рыданием вернись домой!
Хор
Увы! Увы! Персия растоптана!
Ксеркс
Стал плач по стогнам града!
Хор
Стал плач... И стоны.
Ксеркс
Изнеженные, плачьте!
Хор
Увы! Увы! Персия растоптана!
Ксеркс
Взывайте!
Хор
Стоните!
Ксеркс
Крушилась отчизна, увы, увы, —
На кораблях многовёсельных!
Хор
3*
Примечания
1* Вариант — «брег»
2* В рукописи: пловучей.
3* Об изменении маргинальной номерации см. наст. изд., с. 523.
Как следует из дидаскалии, сохранившейся почти во всех рукописях, «Персы» были поставлены в 472 г. в составе тетралогии, в которую входили также трагедии «Финей», «Главк» (см. фр. 38—46) и сатировская драма «Прометей — огневозжигатель» (фр. 37, 47—51). Тетралогия заняла первое место в состязании трагических поэтов. Неоднократно предпринимавшиеся попытки установить какую-нибудь смысловую связь между входившими в нее драмами к успеху не привели. По-видимому, в 472 г. Эсхил объединил в одну тетралогию четыре самостоятельных произведения — случай достаточно редкий в его практике.
Другой особенностью «Персов» является то, что в их основе лежит не миф, а историческое событие (правда, достаточно мифологизированное) — победа греческого флота над персами при Саламине в 480 г. В выборе темы Эсхил имел предшественника — уже известного нам Фриниха, который в 476 г. поставил трагедию «Финикиянки», названную так по хору финикийских женщин, оплакивавших гибель своих мужей при Саламине. Известно, что не дошедшая до нас драма Фриниха начиналась словами евнуха, готовившего сидения для царских советников: «Вот из персов, ушедших в далекий поход»... От того же евнуха зрители узнавали о поражении персов, откликом на которое и служили, очевидно, обширные плачи, вложенные в уста финикийских женщин. Из этого ясно, что весь раздел «Персов», предшествующий появлению вестника и насыщенный тревожными предчувствиями хора и Атоссы, равно как и вызов тени Дария и его монологи, являются полностью нововведением Эсхила, который сумел превратить своего рода траурную кантату, какой была пьеса Фриниха, в подлинную трагедию с глубокой мировоззренческой проблематикой.
Развернутая в ней мысль о преимуществе греческого мира перед варварским Востоком, где все являются подданными царя — самодержца, послужила причиной того что вскоре после постановки «Персов» в Афинах они были показаны при участии самого Эсхила в Сиракузах. Одержанная сиракузским флотом победа над карфагенянами при Гимере едва ли не в тот же день, когда произошло сражение при Саламине, воспринималась на западе греческого мира как символ всеобщего освобождения Эллады от угрозы нашествия азиатского деспотизма.
Судя по «Лягушкам» Аристофана (ст. 1026—1029), «Персы» ставились и после смерти Эсхила, в конце V в.
Действие происходит в Сузах, персидской столице, некоторое время спустя после морской битвы при Саламине. Декорация изображает фасад царского дворца. Стоящий посередине орхестры жертвенник во второй половине трагедии изображает гробницу Дария.
6. ... Дария сын... — Ксеркс вступил на престол после смерти Дария в 486 г.
16 сл. Экбатана — древний персидский город, лежащий на север от Суз. Киссия — простирающаяся между ними гористая область.
21—51. В перечне полководцев Ксеркса, поражавшем зрителей своим экзотическим звучанием, есть подлинные имена, известные из других источников (напр., Артафрен, Артембар, Масистр, Ариомард); другие, возможно, были где-нибудь услышаны Эсхилом или изобретены по образцу услышанных, — для его современников важен был общий колорит, а не отдельные имена.
34. — Точнее, «кормящий многих». Египет попал под власть персов ок. 525 г.
37. ... и Пегас, и Тагон... — Все рукописи дают одно имя — Пегастагон.
38. Мемфис — см. «Просительницы», 311, и примеч.
39. ... Фив судия... — Имеются в виду не беотийские «семивратные» Фивы, а город под тем же названием, расположенный в среднем течении Нила.
41—45. Лидийцы от нег отказались... — Лидия с ее столицей Сардами вошла в состав персидской монархии в 546 г., после победы Кира над лидийским царем Крезом, который славился несметными богатствами. Отсюда и характеристика лидийцев как «ведущих изнеженный образ жизни».
49. Тмол — гора в Лидии.
51. Мисия — см. «Просительницы», 549, и примеч. Вавилон — город на р. Евфрат, столица Нововавилонского царства, попавший под власть персов ок. 538 г. и сделанный центром одноименной сатрапии.
65—70. Рассказ о том, как Ксеркс построил мост через Геллеспонт (понтАфамант — легендарный царь Орхомена в Беотии. Его вторая жена задумала извести детей от первого брака — Фрикса и Геллу, но их спас чудесный златорунный баран, который понес детей по воздуху в Колхиду. По дороге Гелла, заглядевшись, выпустила из рук шерсть барана, за которую она держалась, и упала в пролив, с тех пор называющийся Геллеспонтом, «морем Геллы» (ныне Дарданеллы) (см. ниже, ст. 722).
81. Золотой дождь... — Название народа персов греки сближали с именем Перса — сына греческого героя Персея, зачатого Данаей от Зевса, спустившегося к ней золотым дождем.
100. Рок — в оригинале идет речь об Ате — олицетворенном заблуждении, ослеплении разума.
106. От богов, знать... — Созданный В. Ивановым параллелизм с началом строфы противоречит оригиналу, где мысль прямо противоположная: от богов персам положено владеть сушей, Ксеркс же осмелился вверить свое войско морю, — потому-то (строфа IV) душу старейшин охватывает страх.
146 сл. лук... Или жало копья... — Лук — символ персидского войска, копье — греческого. Ср. ст. 240.
178. …ионян... страну. — Ионией в собственном смысле называли в V в. западное побережье Малой Азии, покрытое сетью древних греческих поселений (колоний). Однако и афиняне считали себя частью ионийского племени, возводя это свое наименование к легендарному предку Иону.
183. ... наряд... дорийский. — Дорийцы, наряду с ионийцами, одно из древних греческих племен. В историческую эпоху на дорийском диалекте говорили на Пелопоннесе, но Эсхил употребляет это определение как обобщенный признак всей Эллады.
232. ... Гелия закат. — Т. е. запад; заход Солнца — Гелия.
236. Мидяне — первоначально группа племен, занимавших территорию на юг от Каспийского моря. Своего возвышения Мидийское царство достигло к 550 г., когда было побеждено Киром и вошло в состав Персидской монархии. С тех пор мидийцы часто являются синонимом персов. — поражение при Марафоне. Ср. ст. 244.
238. ... серебряная жила... — Серебряные рудники в Лаврионе, на юге Аттики.
242. Подданства они не знают... — Идеализированная характеристика афинской демократии.
254. Нудит рок... — В оригинале «неизбежно изречь всю беду».
302. Силенийские скалы — мыс на побережье Саламина.
304. — буквально: командир отряда в тысячу человек.
306. Бактрия — область на крайнем востоке Персидского царства, на границе с Индией.
307. Остров Аянтов —
314. Хриса — под этим названием известны небольшой остров недалеко от Лемноса и город в Троаде. В любом случае, однако, маловероятно, чтобы он мог поставить войско в три мириады (30 тысяч человек). Правда, в современных изданиях ст. 315 помещают обычно после ст. 318, так что три мириады относятся к войску под командованием но и десять тысяч остающиеся в оригинале на долю Маталла — тоже достаточно крупный контингент, если под Хрисой разумеются упомянутые выше пункты.
317. Маги — мидийское племя.
324. Лирнеец —
327. Киликия — см. «Просительницы», ст. 551 и примеч.
340. Сверх трехсот десяток был. — По Геродоту, VIII, 48, греческих кораблей было 380.
Так некий демон... — В рукописях эти два стиха вместе с 347-м завершают речь вестника (разумеется, без вопросительного знака).
355. Приходит эллин некий... — Согласно Геродоту, VIII, 75, это был некий Сикинн, воспитатель детей Фемистокла. Так как в греческом флоте не было согласия, принимать ли морское сражение у Саламина, Фемистокл решил поставить остальных командиров перед совершившимся фактом и заставить их сплотиться перед лицом врага. С этой целью он и спровоцировал Ксеркса на окружение греческого флота.
372. — переведено по чтению ύπ’ έχθύμου φρενός; более авторитетные рукописи дают ύπ’ εύθύμου — «вполне владея разумом». Неудача Ксеркса коренится, по Эсхилу, не в отдельных ошибках тактического характера, а в гордыне, заставившей его выступить в морской поход обуздывать Геллеспонт и т. п. (см. ниже, ст. 723—725, 744—751).
389. Пеан — молитва, обращенная к Аполлону.
447. Островок средь волн —
466 сл. Озирая с высоты... — Командный пункт Ксеркса находился, по-видимому, у подошвы горы Эгалея, напротив Саламина. Ср. Геродот, VIII, 90.
482—509. Маршрут отступающих отрядов персидского войска лежит сначала на запад — через соседнюю с Аттикой и Дориду к Малийскому заливу, в который впадает Сперхей— на север, через Фтиотиду, Фессалию и Македонию к реке Стримону, южной границе области во Фракии. Ср. Геродот, VIII, 115.
484. Опившись у живых ключей. — Речь идет, вероятно, о заболевании, состоящем в неутолимой жажде.
492—494. — область, примыкающая с востока к Фессалии и завершающаяся полуостровом. Аксий-река протекает в Македонии, Больба — Пангей — горный кряж в Эдонии, по ту сторону Стримона. Чтобы достичь его, персам еще пришлось пережить переправу через Стримон, см. ст. 495—508.
555. Как же Дарий, мудрый вождь... — Здесь и далее Эсхил изображает Дария, в противоположность Ксерксу, мудрым правителем, не посягавшим на свободу Эллады, хотя Дарием было жестоко подавлено восстание ионийских городов в 494 г., а в 492 г. послан флот против Эллады, который в пути разметало бурей. Наконец, при Дарии, в 490 г., персы потерпели поражение при Марафоне.
570. — у побережья Саламина.
650. Айдоней — другое имя Аида, бога подземного мира.
724. Боспор — — пролив, отделяющий Понт Эвксинский от Пропонтиды (Черное море от Мраморного). Однако здесь и в ст. 746 Эсхил называет Боспором Геллеспонт. Ср. также Софокл, «Аякс», ст. 884.
773. Киров сын — Камбиз. См. след. примеч.
774—778. Речь идет здесь о некоем Гаумате, который поднял восстание против находившегося с войском в Египте царя Камбиза, предшественника Дария, взяв себе имя Смердиса (у Эсхила — Ма́рдис), умершего брата Камбиза, Дарий, перенявший власть после смерти Камбиза, в 522 г. захватил и убил Гаумату. Эсхил, во всем идеализирующий Дария по контрасту с Ксерксом, и здесь выставляет в качестве убийцы Смердиса некоего Артафрена. «Правомысл» из греческого текста не следует. Ст. 778 (Шестым в ряду был...) современные издатели исключают, считая его поздней вставкой. Во-первых, из история известно, что Дарий вступил на престол сразу же после Камбиза. Во-вторых, если даже предположить, что Эсхил этого не знал, все равно остается непонятным, зачем Артафрен, устранив лже-Смердиса, стал бы дожидаться, пока кто-то другой захватит трон, который только потом достанется ему? Соответственно и девятый при имени Ксеркса (782) — добавление переводчика.
—820. Все ж войску... — В уста Дария Эсхил вкладывает пророчество о судьбе войска, оставленного Ксерксом под командованием Мардония в Беотии, — ему предстоит потерпеть поражение в следующем году (479) в битве при Платеях.
805. Асоп — река в Беотии, берущая начало северо-западнее Платей.
— р. в Малой Азии (нынешн. Кызыл-Ирман), являвшаяся естественной границей древней Лидии на востоке.
869. Стримон — см. примеч. к «Просительницам», ст. 254—259.
876. Геллеспонт — см. выше, примеч. к ст. 65—70.
877. — нынешн. Мраморное море.
879. Понт — Черное море.
882—885. — острова, лежащие близ западного побережья М. Азии, «разлученные плещущей хлябью с выступом материка», т. е. отделенные проливами от ее изрезанной береговой линии. Парос, Наксос — центральные острова Кикладской группы; Миконос, Тенос, Андрос,
889—891. Лемнос — о-в в северной части Эгейского моря, лежащий между Халкидикой и М. Азией; Икар (Икарос) — о-в на запад от Самоса; — большой о-в, расположенный на юг от западного побережья М. Азии; Книд — город на самой оконечности длинной косы (совр. п/о-в Решадие), вдающейся в море севернее Родоса. Таким образом, на положение «между двух больших земель», Европой и Азией, может претендовать только Лемнос.
892—895. — города на о-ве Кипр; первый из них в оригинале имеет еще определение «Кипридин» — близ Пафоса, согласно мифу, родилась из морской пены Киприда (Афродита); «сей — всех бед причина» — имеется в виду, конечно, не Саламин на Кипре, а одноименный остров, у которого потерпел поражение персидский флот. По преданию, город Саламин на Кипре основал побочный брат Эанта Тевкр, изгнанный отцом с о-ва Саламина за то, что он не сумел уберечь под Троей брата.
940. Мариандинских — по названию племени мариандинян из Вифинии (область на севере Малой Азии, примыкающая к Пропонтиде), известных искусством ритуальных заплачек.
958—972 и далее, к именам персидских военачальников, см. ст. 21—51 в примеч.
963. — т. е. финикийских, названных так по городу Тиру на побережье Финикии.
982. Сын Батаноха... — В оригинале далее пропущен один стих, так что «Мегабата... потомок»
994. Марды — кочевое персидское племя.
1070—1074. Порядок и распределение реплик в переводе значительно отличается от последовательности, принятой в новых изданиях.